Перелом. Часть 4 - [41]

Если по довоенным уставам ширина полосы наступления стрелковой дивизии составляла два-три километра, то летом и осенью сорок первого она была как правило 8-10 километров и только к лету 43го снова опустилась до 2-3. Уменьшалась и глубина ближайшей задачи - с довоенных 6-8 до 3 километров летом 43го, как и последующей - с 20 до 6. Такое уменьшение глубины еще позволяло прорывать оборону первого эшелона, а последующей - оборону второй позиции и открывать подвижным соединениям путь во вражеские тылы - к сорок третьему было уже понятно, что не дело накладывать на стрелковые дивизии задачи по выходу в тыл врага - этим дивизиям справиться бы с непосредственной обороной, а уж в тыл можно запустить гораздо более подвижные соединения. К тому же снижение глубины задач давало возможность командирам закрепить фланги и подготовиться к контрударам в основания прорыва - теперь комдивам не надо было выделять силы на продвижение вперед. Ну и нагрузка на штабы дивизий существенно снижалась - все-таки площадь действия в десять-пятнадцать квадратных километров - это не несколько десятков, а то и сотня - можно учесть больше нюансов как местности, так и противостоящих сил, и свои силы расположить так, что они окажутся в нужное время в нужном месте - напротив сильной обороны - просто встанут и будут демонстрировать наступательную активность, а напротив слабой, или по неприкрытым участкам - наоборот, пойдут вперед крупной массой, продавят, зайдут с фланга и с тыла, и уж тогда вырежут всех, кто попадется под горячую руку.

Успеху прорывов способствовало и повышение тактической плотности наступающих частей. Так, количество стрелковых батальонов на один километр повысилось с одного в 1941 до 3-4 в 1943, танков поддержки - с 1-3 до 10-15, орудий и минометов - с 10-15 до 150-200 стволов. И, хотя плотность немецкой обороны тоже возросла в полтора-два раза - до двух батальонов на километр обороны, 3-5 танков и самоходок, 15-25 орудий и минометов, но соотношение все больше было на стороне наступающих советских войск - стало проще и с наличием сил, и с планированием операций. То есть если летом и осенью 1941го соотношение наших наступающих войск и обороняющихся немецких было почти 1:1, то летом 43го командиры обеспечивали превосходство от 2,5 до четырех раз по пехоте, трехкратное - по танкам и самоходкам и 8-9 кратное - по артиллерии.

Менялось и построение наступающих частей. Так как немцы постепенно переходили от узловой к сплошной обороне, наши стали возвращаться к эшелонированному наступлению. В первый период войны такое построение просто изымало часть сил из атаки, так как развивать наступление не требовалось - оборона немцев была неглубокой, ничем не подкреплялась, ее было достаточно просто проткнуть. Поэтому переход к одноэшелонному построению частей позволял выставить все атакующие батальоны в одну линию (с некоторым резервом), что сужало полосы наступления каждого из батальонов и увеличивало их ударную мощь - попросту - количество стволов, которое одномоментно вело огонь по обороне противника. И это приносило положительные результаты. Так, во время зимнего наступления 1941/42 годов зачастую из 27 стрелковых рот дивизии непосредственно в атаке участвовало лишь 8, а остальные ждали позади - естественно, такой слабый удар не проламывал даже сравнительно хлипкие позиции, более того, это позволяло немцам отстреливать нашу пехоту по частям, а немецкая артиллерия вела огонь и по ближним тылам наступающих войск, от чего вторые эшелоны несли потери даже до вступления в бой, поэтому они порой без команды устремлялись вперед и смешивались с первыми эшелонами, так что командирам уже трудно было разобрать - где чьи бойцы находятся, соответственно и качество отдаваемых команд снижалось и становилось неадекватным обстановке - командир думает что вот та группа бойцов - из его батальона, поэтому отдает приказ наступать, вестовой его передает, но приказ исполняется только бойцами действительно того батальона, а остальные, кто находится рядом - так и продолжают просто находиться рядом, атака производится не теми силами, на которые рассчитывал командир, потери получаются больше чем могло бы быть, да и цель атаки далеко не всегда бывает достигнута. Так и рождаются рассказы о том, что командиры подставили (а такое тоже случалось). Бардак порождал новые потери. К тому же недостаток артиллерии заставлял сосредотачивать ее в руках командира дивизии, что затрудняло поддержку наступления полков - пока командиры полков соединятся с комдивом, пока договорятся о нанесении удара - время уже прошло, обстановка изменилась. С переходом же к одноэшелонному построению интервал в цепи между бойцами сократился до 6-8 шагов, а из 27 стрелковых рот в резерве находилось только 6 - остальные участвовали в атаке. Более того, теперь комбаты знали свою полосу наступления, и в ней не могло оказаться других бойцов - владение обстановкой существенно повысилось.

Когда же немцы начали переходить к сплошной эшелонированной обороне, снова вернулись к эшелонированному построению атакующих порядков, чтобы иметь силы для прорыва последующих рубежей обороны и для развития успеха - но только теперь в них было гораздо больше танков поддержки, а сама атака поддерживалась большим количеством артиллерии, причем она действовала не только в ходе артподготовки, но в течение всего наступления, последовательно перенося огонь либо по рубежам отсечки контратак либо по запросу атакующей пехоты, которая в ходе продвижения вперед выявляла новые огневые точки и опорные пункты - их-то и гвоздила артиллерия, точнее - ее часть, которая доставала до указанных целей, тогда как другая часть перемещалась вперед, чтобы поддерживать атаку уже в глубине немецкой обороны. При этом батальоны и роты уже не эшелонировались, как предписывалось довоенными уставами - все наступали по-прежнему в линию с выделением небольшого резерва. Просто где-то треть сил шла чуть дальше и была готова развить успех первой линии. Сплошного эшелонирования всех подразделений вплоть до рот и даже взводов (!) уже не было. Впрочем, построение становилось все более гибким - при неглубокой немецкой обороне всю дивизию, вплоть до рот, могли построить в один эшелон, при более глубокой - полки могли строиться в два, а порой и в три эшелона. Но мелкие подразделения шли в одну линию, разве что роты - с небольшим резервом, и у командиров теперь было достаточно сил, чтобы вовремя среагировать на изменение обстановки - давить проявившийся пулемет, пока часть сил берет его в клещи, или перебросить бойцов вдоль фронта атаки на участок, где наметилось прогибание немецкой обороны - командир как бы нащупывал слабые места своими бойцами, которые вдобавок взаимно прикрывали друг друга - пока одни перемещаются вперед, другие приживают немца своим огнем. И так как все бойцы участвовали в атаке, то и слабые места находились быстрее, а не как раньше - пока одни пытаются подобраться к немецким окопам, другие сидят позади метрах в пятидесяти-ста и просто ждут, когда впереди что-то прояснится. К тому же повысилась и поддержка артиллерией - с наращиванием ее количества стало возможным выделение полковых групп артиллерийской поддержки, теперь каждый комполка имел свою артиллерию и скорость реакции ее поддержки увеличилась. Советские командиры наращивали опыт, который нам пока и не снился - если по части тактики мелких групп мы были пожалуй получше, да и то - во многом за счет оружия, то на более высоком уровне мы выгребали прежде всего за счет техники - бронированных машин - танков и БМП, и штурмовой авиации.