Перелом. Часть 4 - [23]

И основная проблема была как раз с пропихиванием на юг дополнительных войск. Ведь к северу - в полосе Киев-Полтава-Курск-Елец-Тула-Рязань-Пенза шла грандиозная - нет, грандиознейшая ! - Битва. Если считать со всеми изгибами от Могилева до Сталинграда, то длина южного фронта получалась более трех тысяч километров (это я не учитываю остальные участки фронта - наш - западный и юго-западный и РККА к югу от Сталинграда до Астрахани, а еще прибалтийский у нас и РККА, Карельский у РККА, Донбасский и Кавказский у нас), из них на нашу часть приходилось всего 1200 километров, а остальное "досталось" РККА, причем немцы таки перерубили выступ Пенза-Тамбов-Липецк-Елец, который Красная Армия удерживала уже третий месяц, даже когда фрицы вышли в его тыл - к северу - на Тулу, Калугу, и на восток - в сторону Пензы. Войск на такое пространство не хватало ни одной из сторон, поэтому на большей части фронта шла маневренная война, и лишь на некоторых участках стороны смогли сформировать устойчивую и плотную оборону - в основном на тех, что войска занимали к началу этой битвы - такие участки были у РККА - вокруг Ельца и к северу от Сталинграда - остальные участки представляли собой наспех скроенную оборону. Мы же сдвинулись от своей первоначальной линии обороны и так же латали дыры и маневрировали.

Впрочем, немецкая оборона была такой же дырявой. К сожалению, они прорвали-таки в конце августа слитным ударом с севера и юга оборону РККА в районе Пензы и окружили советские войска - образовался огромный котел по линии Елец-Липецк-Тамбов и дальше на восток - длиной 350 километров и высотой в 100. И после этого ушли в глухую оборону, вытащили из боев свои подвижные части и к 10 сентября перебросили их на наш участок. Мы как раз рвались на юг, к Кавказу, все внимание было направлено именно на то направление, а ситуация на восточном фланге казалась стабильной, поэтому поначалу не отследили появление пленных из частей с другими номерами и эмблемами. А к середине сентября немцы подтянули тылы и вдарили. Вдарили они и с запада, и этим слитным ударом немцы начали перерубать нарост, который протянули вниз по карте наши части. И это несмотря на те события, что сейчас разворачивались на западном и юго-западном участках нашего фронта (о чем расскажу позднее) - немцы справедливо полагали, что если они уничтожат наши войска на южном фасе, то "западным" соединениям волей-неволей придется оттягиваться назад. В принципе, на таком же замысле основывались и их планы летнего наступления - из захваченных карт, штабных документов, допросов высокопоставленных пленных следовало, что немцы планировали пробиться к Смоленску и Минску и затем либо окружить и разгромить наши части, либо обменять вновь захваченные территории на Кенигсберг и другие немецкие земли, что мы захватили годом ранее - хотели уберечь от боев исконно немецкие территории, сохранить в целости и здания, и население. Но такая хитрая многоходовка разбилась о стойкость советских войск - как наших, так и РККА. И тут выстрелил второй замысел их плана - хотя наступление и шло по расходящимся направлениям - на северо-запад против нас и на северо-восток против РККА, но эти ветви могли в случае чего поддержать друг друга. Сейчас это самое "в случае чего" и наступило.

Тем более что у нас-то как таковой обороны на новых рубежах и не было - наспех созданные опорные пункты, без развитой системы окопов и уж тем более сплошного перекрытия местности, в лучшем случае - лишь с огневой связью между опорниками. Да еще под ногами путались эти выходящие из-под Брянска волны недобитков, которых оставалось немало - все тут как превратилось в июле в мешанину наших и немецких подразделений, так уже почти два месяца и пребывало в таком состоянии - отсутствие явного фронта, лишь едва возникающие и тут же пропадающие участки обороны, блуждающие котлы, в которые попадали то наши, то немецкие части, причем сегодня наша часть могла окружить немецкую, а завтра проходящий рядом другой котел, в котором была другая немецкая часть, наоборот, создавал окружение для нашей части - два котла как бы обволакивали одну из стенок, создавая внутри пузырь с нашими войсками, которые до того удерживали внутри немецкие, а через день все менялось местами - чехарда и хаос. Добавляли радости и прорывы немецких частей извне, наши выпады наружу - все это не способствовало стабилизации обстановки, да мы к ней особо и не стремились - мы реализовывали свое преимущество в подвижности, а биться в сплошную оборону - ну совсем не хотелось.

К середине сентября все, правда, начинало устаканиваться, но мы-то рвались дальше на юг - и там также образовывались анклавы из наших войск и освобожденных территорий, которые были связаны тонкими перешейками, которые периодически перерубались какими-то залетными немецкими частями - так, сообщение между Белгородом и Изюмом за какие-то две недели немцы перерубали к востоку от Харькова три раза, а мы его восстанавливали два раза и к середине сентября Изюм-Славянск-Краматорск-Дружковка - 70 на 20 километров - были в изоляции, к востоку от них были еще две наши "плюхи" - Рубежное-Северодонецк-Лисичанск в тридцати километрах и гордый Ворошиловград (бывший и будущий Луганск) еще в сорока, в тридцати километрах южнее Дружковки - Горловка-Енакиево 20 на 30 километров, в сорока километрах восточнее еще держался Красный Луч ну и в 80 километрах к востоку шли бои за Шахты-Новочеркасск-Ростов - 100 на 40 километров, а там уж в 50 километрах к югу начиналась наша Кубань, на которой было сравнительно спокойно - после нашего рейда на юг немцы все пытались восстановить транспортные артерии, которые мы постарались перекрыть перечисленными выше освобожденными районами - непосредственно их территориями либо рейдами из них. А Горловка, Енакиево, Артемовск, Алчевск, Стаханов и еще несколько освобожденных нами городов и поселков были временно потеряны, но основные транспортные пути мы пока удерживали, и немцам приходилось изрядно попетлять, чтобы протащить колонны грузовиков с запада на восток - даже без учета нападений наших ДРГ и партизан их транспортные пути удлинились в два раза, а о железнодорожном транспорте им можно было просто забыть.