Перелет - [12]

Шрифт
Интервал

Надаш передал телеграмму Каллаи, тот бросил на нее взгляд и отдал бумагу Керестеш-Фишеру, потом она попала в руки вошедшего графа Иштвана Бетлена. Присутствующие передавали телеграмму из рук в руки, пока она снова не оказалась у Надаши. Я взял ее у него и тоже прочитал.

Все погрузились в раздумье: надо что-то предпринимать.

Наконец к шапочному разбору в комнату ворвался генерал-полковник Байноци, заместитель Сомбатхейи. Он тоже прочитал телеграмму. По лицу Байноци было видно, что он растерян. Он должен что-то предпринимать? Выполняя приказ Сомбатхейи, ему следовало отдать распоряжение о том, чтобы венгерские солдаты не покидали казарм, однако ночью они там и находились, спали…

Керестеш-Фишер разразился гневной тирадой: «Как это мы не должны оказывать им сопротивление? Мне подчинены полиция и жандармерия! На них не распространяются приказы начальника генштаба Сомбатхейи!»

На это Байноци заметил: «Уж не собираешься литы своими силами оказывать немцам сопротивление? Хочешь устроить Лидице на нашей земле? Немцы учинят резню… У нас под рукой нет частей, находящихся в боевой готовности. В казармах полно новобранцев, на дворе — март, их только-только начали обучать. А немцы выгрузили танки. «Тигры». С ними тоже придется иметь дело».

Тут я взял слово и доложил: по моим сведениям, у нас нет противотанковых снарядов, способных поражать «тигры». Я уже говорил, что хорошо помнил сведения о немецких поставках. Мне сразу же стало ясно, что немцы намеренно не поставляли нам снаряды к тяжелым противотанковым орудиям. Такие орудия у нас были, а вот боеприпасов к ним не было.

— Если мы не можем перебраться в Дебрецен, — проговорил Каллаи, — то пытаться организовать сопротивление немцам в Будапеште я не считаю возможным, нам следует дождаться возвращения наместника. В случае нашей попытки организовать сопротивление немцы сделают Хорти заложником. А главное — это то, чтобы он вернулся на родину. Ведь вместе с ним находятся и министр обороны, и начальник генерального штаба армии.

Так разворачивались события… Вот краткая предыстория рождения приказа по армии о том, что наши солдаты во избежание кровопролития должны оставаться в казармах!

На этом события той памятной ночи не кончаются.

Когда Байноци направился к выходу, я последовал за ним. И тут мы лицом к лицу столкнулись с немецким военным атташе, который в этот момент как раз входил в приемную премьер-министра. В руках у него тоже была телеграмма. Разумеется, я не мог прочитать ее. Однако бросилось в глаза, что Грейфенберг был чем-то взволнован. Мы столкнулись в дверях, он сказал, обращаясь к Байноци:

— Excelence! Was ist? Was ist?[18]

Байноци остановился, посмотрел на немца и ответил:

— Schon alles in Ordnung![19]

Потом покавал на телеграмму и добавил:

— Es wird geschehen.[20]

Грейфенберг облегченно вздохнул:

— Gott sei dank![21]

(Добавлю от себя, что я знал этого Грейфенберга, и он казался мне мягче, можно сказать, дружелюбнее по отношению к венграм, чем военно-воздушный атташе Фютерер, убежденный нацист, жена которого вообще была фанатичкой.)

Теперь мне осталось продолжать наблюдение за движением «Турана». По телефону я опять связался с Центральным управлением перевозок.

Мне доложили, что состав проследовал через Зальцбург. Потом — через Вельс. Но сколько на это потребовалось времени! Как бывший специалист по военным перевозкам генерального штаба, я, разумеется, знал, сколько времени надо спецпоезду, чтобы проехать Зальцбург, Вельс и прибыть в Линц. Я тут же сказал, что дела обстоят не блестяще. «Туран» движется очень медленно. Спецпоезд буквально ползет как черепаха, хотя был способен развивать скорость до 100 километров в час. Мне ответили, что это происходит из-за воздушной тревоги. Как это? Воздушная тревога в Вельсе, Линце? По всей дороге?

Видно, по мере продвижения «Турана» немцы специально объявляли воздушную тревогу, замедляя тем самым скорость поезда. Иначе регент мог бы прибыть в Будапешт тогда, когда еще не вся территория Венгрии была оккупирована гитлеровцами.

Что я мог сделать? Я пошел к Каллаи и доложил ему, где в настоящее время находится «Туран». Он тут же задал мне вопрос:

— А ты уверен, что регент в поезде?

— Ваше высокопревосходительство, — ответил я, — этого сейчас никто не знает. Установить это просто невозможно.

— Когда это можно будет сделать?

— Только в Хедьешхалом. Разве что его высочество изволит выглянуть из окна вагона на венском вокзале и наши офицеры узнают его. Но вряд ли он сделает это ночью…

Установить со спецпоездом связь не удавалось, пока «Туран» шел по территории «третьего рейха» (в его тогдашних границах). Замечаю, что Каллаи охвачен волнением, поэтому я выбежал из кабинета, чтобы получить более свежую информацию. В это время к премьер-министру прошел полковник генерального штаба Дюла Кадар обсудить с ним создавшуюся обстановку. Закрывая дверь кабинета Каллаи, я заметил в его приемной двух немцев: одного — в штатском, а второго — в форме. Они объяснили, что хотели бы поговорить с графом Иштваном Бетленом.

Я испугался.

Бетлен был у премьер-министра и совещался с ним. От неожиданности я сказал, что не знаю, здесь ли граф, но обещал доложить премьер-министру. Возвратившись в кабинет Каллаи, я сказал, что какие-то немцы ищут здесь графа Бетлена. Каллаи посмотрел на графа, потом перевел взгляд на Керестеш-Фишера. Никогда не забуду это мгновение! Тишину нарушил сам граф Бетлен:


Рекомендуем почитать
Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».