Перекресток миров. Синигами, книга третья - [69]

Левая рука лежала на мече, правой я коснулся рукояти топора, и на мгновение прикрыл глаза, вдыхая затхлый воздух и слыша, как оборвалось звучание флейты. Которое говорило о том, что в любой момент я могу услышать, как мастер Канагава достает из ножен свой меч.

− Так каково ваше решение? — Задал я свой простой, но такой животрепещущий вопрос. — Я не отдам свою жизнь, не поборовшись за неё!

− Наше решение. — Ответил мне женский голос из глубин тумана. — Смерть!

Глава 13

Мертвые вынесли мне приговор, и сейчас я ожидал с легкой улыбкой на лице, когда они попытаются его исполнить. Я думал о том, как же легко приговор выносить, но вот исполнить его совсем другое дело. И я не собирался добровольно пойти на встречу со своей покровительницей, предполагая, что она не будет рада ей. И потому я сделаю все, чтобы приговор был только оглашен, но никогда не исполнен.

Темная, деревянная рукоять старого тренировочного меча моей бабушки холодила руку. Отполированное ладонью Акиры дерево рукояти не хуже моего топора вселяла уверенность. Это грозное оружие, как и его бывшая владелица, вселяло ужас в сердца врагов клана Юкогамы и еще не замужней Акиры многие годы. Да, он так и не получил своего имени, не стал легендарным мечем, но как сказала сама Акира, меч хорош и не его вина, что он не достиг достойной его славы.

И теперь она, скрипя сердцем, передала мне некогда верного друга, ставшего тренировочным мечом, со словами — не стоит ему ржаветь без дела, он был создан для боя, а не для приемов и тренировок, которые он уже с трудом выдерживает.

Да, для монстра, которого зовут Акирой — это уже просто игрушка, ничего не стоящая зубочистка, её ладонь опаснее бритвенного лезвия этого меча.

Но не стоит забывать того факта, что она не одно десятилетие полагалась на остроту этого меча. А темное, отполированное ладонями Акиры дерево ножен видело если не тысячи, то точно сотни схваток с противниками пострашнее, чем те, которых скрывал этот туман. И передавала она его мне как мать, что расстаётся с любым сыном, которого отправляет на войну. Этим маслом натирай металлическую часть, а вот это масло для дерева, он не любит его, но иногда ему требуется хорошая смазка. А вот в этой полости яд, а в этой противоядие, и не потеряй его, не смей. Не нужен будет, лучше передай его достойному, он не должен умереть от коррозии. Акира просила, чтобы меч жил дальше и если он умрет, то пусть это произойдёт в бою. Мне тогда показалось, что к мечу она относится лучше, чем ко многим людям.

А тишина, что царила вокруг, не страшила меня, как и туман, непроглядный, густой и зловещий, что застилал собой всё — и небо и землю. Он не пугал, но был опасен своим видом и скрытой угрозой, которую он нес в себе, этот магический туман, он не чета тому туману, что создает природа. Он словно расплавленное серебро скользил по траве, и нес в себе смертельную угрозу, которая скрываясь под его непрозрачным покровом, готовила атаку против меня.

Но настал тот миг, когда и он остановился, замер, и вместе с ним, казалось, замерло все вокруг — ни хруста веточек, ни шелестения листвы, и даже биение моего сердца замедлило свой ход, и приглушило стук в груди

Меч не боялся боя, и я думал так же, пусть боятся те, что скрываются под завесой тумана, ведь их псевдо жизням придет конец, как только я обнажу свой меч. Но сейчас я не спешил его обнажать, слова старого рыцаря смерти не покидали мой разум. Ведь флейта замолкла, не было той трели, что ласкала мой слух во тьме. И как бы я ни верил в свои силы, как услышу скрежет вынимаемого огромного меча из каменных ножен, я проверю, насколько быстры мои ноги, как тогда в пустыне, когда я бежал наперегонки с Кхаргами. Не думаю, что тот, на груди у которого белый череп, стал бы шутить или проверять меня на храбрость. Если кладбище решит, что я должен умереть — я умру. А если тот приговор не одобрен всем кладбищем, то это им вынесется приговор, и будет он исполнен моей рукой.

Мир вокруг меня не замер, замер лишь я, вглядываясь в серебристые клубы тумана, что угрожающе зависли на месте. Но в любой момент они были готовы хлынуть на меня, уничтожив то маленькое пространство вокруг меня, где отсутствовал туман и был, пусть затхлый, но все же не опасный воздух. Но меня страшил не туман, что не сканировался прозрением ни каким порядком, не страшило меня и то, что я не знал кто мой противник. И мороз, который сменил тепло, как только появился туман. Это дикая для этих мест стужа засеребрила траву под моими ногами в цвет тумана, и она не испугала меня. Облачко пара вырвалось из моего рта, и медленно начало подыматься вверх, говоря о полном безветрии и о том, что не стоит делать больше ни единого вдоха. Яды — излюбленное оружие мертвых и как только туман коснется меня, у меня есть не больше двух минут, пока я вновь не вдохну воздух, смешанный с туманом. Все складывалось до безумия просто, нельзя надеяться на свои глаза, время ограничено, и пока я не услышал, как рыцарь смерти обнажил свой меч, не время бежать.

Но и начинать схватку те, кто вынес мне смертный приговор не спешили, видимо видя во мне слабого, давая мне время подготовиться.