Перекресток миров. Синигами, книга третья - [14]
Громкое хлопанье крыльев взлетающего с огромного валуна орла было тем самым звуком, который разорвал тишину, и ознаменовал начало схватки. Нет больше места чувствам и эмоциям, пора убивать. Хочу я этого или нет. Выбора нет, больше нет!
— Г-ра! — Вырвался из меня рык воинов севера, на свету блеснуло лезвия топора, настало время убивать.
Я ногой подкинул желтоватый стол в сторону Акиры, который даже не коснулся ее, мгновенно осыпавшись прахом от касания извилистого кинжала в руке моего врага. Но мне было плевать на то, что простая отвлекающая атака не сработала идеально, мои руки взвыли от напряжения, изо всех сил нанося удар топором.
К тонкой шее моей бабушки, той, в которой виделись черты любимой мамы, летело бритвенной остроты лезвие моего перекованного боевого топора. В потаенных закоулках моей души, там, куда я не хотел заглядывать с момента схватки с богами, я взял единственное, что могло помочь мне убить мою бабушку. И я брал все, что там было, и казалось неисчерпаемым, мне надо было наверняка все решить одним ударом. Один удар, один труп, и очень надеюсь, что не мой.
— Это не поможет. — Раздался в моей голове тихий, вязкий шепот и каждое слово было напитано силой. Я его уже слышал, когда проходил с Асиной порталом через бездну. — Ты будешь побежден, но я могу изменить это. Впусти мою мощь в себя
— Нет. — Мысленно ответил я и в моем разуме послышался рассерженный рык той, что страшит все живое — ко мне обратилась сама бездна.
Эманации смерти одна за другой пролетали через темное дерево рукоятки и ждали своего момента у лезвия моего топора, который уже практически достиг своей цели. Я с замиранием сердца смотрел, как с каждым мгновением лезвие было все ближе и ближе к шее моей бабушки. Вот оно столкнулось с первым её белым щитом, пробив его, потом был желтый и черный, и напитанное смертью лезвие прорубала их одно за другим, расходуя заряд эманаций.
— Дзинь! — Оглушительно раздался звук столкновения лезвия и белоснежной кожи азиатской женщины, что смотрела на меня со снисходительной улыбкой.
Сноп искр вылетел из-под лезвия, ослепив меня на мгновение. Я слышал, как корежит закаленный металл, который был бессилен сделать хотя бы маленький разрез на белоснежной шее моей бабушки. Но я был к такому готов, и из лезвия топора по моей воле высвободились все эманации смерти. Серое облако за мгновение заполнило всю каменную беседку, мой топор отскочил от Акиры, словно она была из стали. Мышцы рук гудели, а сердце билось через раз. Каменная беседка осыпалась мелким черным песком. Все, что было вокруг, умирало, будь оно живо или мертво, не касаясь лишь меня, ибо эманация была взята из меня и еще помнила свой сосуд. Я использовал все, что было во мне, опустело в моей душе то, что мама назвала морем смерти внутри синигами. И никто и ничто не могло устоять от прикосновения смерти.
— Я победил! — Воскликнул я, когда серый туман и песок еще не осели, а я чувствовал под своими ногами землю, ведь и пол был уничтожен. Я предполагал, что удар не достигнет цели, но я ошибался.
— Не хочу тебя расстраивать, дорогой внучек, но у меня нет выбора. — Раздался спокойный голос Акиры из пучины серого тумана. — Меня не убить эманацией! Тебе моя дочь не говорила, что я, объятая черным пламенем смерти, почти убила её? А она нечета твоей сырой силе.
Я не стал отвечать, а вновь поднял над своей головой топор, ища в себе еще эманации, но во мне их не было, я вложил в первый удар все что было. Но мне было плевать, нет у меня ни единого заклинания, способного поцарапать Акиру. Я умру с верным топором в руках, пусть будет так — это достойная смерть.
— Нет. — Резко и быстро проговорила Акира. Серый туман рассеялся, показав мне всего лишь на мгновение облаченную в белоснежную, чешуйчатую броню Акиру. — Теперь моя очередь!
Она размылась в воздухе от той скорости, с которой двигалась, а меня практически мгновенно сковало, словно тисками, неизвестная сила, а плечо запоздало обожгло болью. В моем плече торчало изогнутое лезвие кинжала. Я даже не понял, когда разрушился мой щит, а вплотную ко мне в сияющих белизной доспехах держа за рукоятку кинжал, стояла моя бабушка.
Акира смотрела мне прямо в глаза, держа меня левой рукой за волосы, не дав мне упасть, и медленно, постепенно, вонзая мне в плече свой кинжал все глубже и глубже в плоть. За её спиной разрушалась каменная беседка, она уже застелила черным песком все, что нас окружало. И я решился на последнее, что мог противопоставить Акире. Я воззвал к песку, и Акира это почувствовала, и лишь печально улыбнулась, песок мне не ответил, как и эманации, которых не было. Акира поднесла свои губы к моему правому уху и начала тихо, практически не слышимо, шептать.
— Я надеялась, что ты сможешь. — Акира была серьезна и зла, а её голос вызывал у меня агонию боли от поражения. Я хотел кричать, рвать зубами плоть своего врага, но как только кинжал коснулся моего тела, я не мог произнести ни единого слова либо пошевелиться. — Но, к сожалению, ты не смог убить меня.
— Впусти меня в себя. — Вновь послышался в моей голове тихий шепот бездны, но я не смог ей ответить, я был под властью кинжала, мне не подчинялись даже мои мысли.
Потеряв самое ценное в жизни, мне приходится покинуть страну которую считал родиной, в которую нет желания вернуться. Да и чужбина не примет его с распростертыми объятиями, он чужой он один из рода Шосе, которому не рады ни водной из стран мира. Думать надо не только о себе, но и также о той крохе, которую спас из рабства и от не завидной участи быть вместилищем, чужого разума.
Когда то всему приходит конец, но иногда конец, это всего лишь начало, чего то нового. Чтобы твоя семья была счастлива, кто-то должен начать страдать, так по крайне мере сложилось у Дэйчиро, и кое кто должен заплатить за века угнетения рода Шосе.
Когда то всему приходит конец, но иногда конец, это всего лишь начало, чего то нового. Чтобы твоя семья была счастлива, кто-то должен начать страдать, так по крайне мере сложилось у Дэйчиро, и кое кто должен заплатить за века угнетения рода Шосе.
Империя вновь едина, и не только на словах и бумаге, но она не готова к тому что надвигается. Все спокойно только на первый взгляд, но это не так, подковерная борьба, диверсии, покушения, заговоры, и это всего лишь малая часть невзгод, что ляжет на плечи Дэйчиро Шосе.
Новый мир подготовил множество проблем и с первых минут сталкивает с трудностями. Попав в тело ребенка, которому четыре года, надо умудриться выжить не только самому, но и прямо сейчас спасти новообретенную маму. Окружающий мир только кажется светлым и добрым, но это далеко не так. Версия от 07.05.2019.
Любовь, любимая, родители, дети — все это не вечно в нашем мире. Как, впрочем, и всё живое. Смерть придёт к каждому из нас рано или поздно. Пришла она и ко мне, но не сразу, врачи заранее доставили сообщение этой своенравной особы. − Она придет за тобой через два месяца. — Гласил вердикт хирурга. Только она своевольная дама и решила задержаться, собираясь со мной увидеться. И я смог успеть многое, хоть и не всё — вырастить детей, соорудить из палок с помощью матерного слова, кулака и иногда пистолета, бизнес.
Мир Чернобыльской Зоны — загадочный и жестокий, враждебный человеку и манящий авантюристов и ловцов удачи, называющих себя сталкерами, — накануне новых событий, которые могут изменить не только Зону, но и всю Землю. Есть ли связь между появлением Чернобыльской Зоны и библейскими пророчествами о конце света? Что привело в Зону модного американского журналиста и что же с ним случилось там на самом деле? Какова судьба пропавшей переводчицы Ксении, сопровождавшей журналиста? Кто убил сталкера Мишку Бандуру, одного из патриархов Зоны? Непростой клубок загадок предстоит распутать молодому сталкеру Сашке Малому, ставшему наследником Бандуры.
Гвардия Ворона под командованием Коракса собирает под своим знаменем всех оставшихся в живых лоялистов, намереваясь дать отпор Гору и его еретикам. В индустриальном аду подулья, XIX-й Легион получает урок тактического мастерства от одного из самых неожиданных врагов — Повелителей Ночи. Говорят, что сыны Кёрза — тёмное отражение Гвардии Ворона, но насколько два Легиона далеки на самом деле? Или они стоят ближе друг к другу, чем готовы признать воины Девятнадцатого?
В сражении за тело и душу своего слуги — Ктесиаса — чернокнижнику Азеку Ариману предстоит сразиться в смертельном поединке с порождением тьмы, существом, равным ему по силе, амбициям и хитрости — первым среди равных, демон-принцем Бе'Лакором. Удастся ли Ариману устоять перед манящими искушениями чудовища или он затеял свою собственную коварную игру, а искушению подвергается сам демон?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пока Гор попирает Империум своим сапогом, посланники XVI Легиона прибывают на планеты, где сражаются войска Магистра войны в рамках Великого крестового похода, с тем, чтобы объявить о событиях последних дней. Готовые к атаке планеты Шестьдесят-Три Четырнадцать, Сыновья Гора должны принять непростое решение…
Сразу после событий вторжения Рождённых Кровью в Ультрамар, Марней Калгар встретился со своим библиарием в тени стазис-гробницы своего примарха. Пока они обсуждают сложности прошлых лет и обдумывают, что случится в будущем, Тигурий и магистр Ордена понимают что им необходимо принять сложное решение — встретиться с ещё одним противником, даже несмотря на то, что Ультрамар и так понёс тяжёлые потери.
Размеренная жизнь — это прекрасно! Когда нет потрясений, когда тебе не надо проходить по лезвию ножа, но вот эта прекрасная жизнь кажется миражем. И как бы не хотелось побольше в нем понежиться, приходит четкое понимание — года идут и пора становиться сильнее, выращивать клыки и когти, которыми ты будешь защищать то, что тебе дорого. Ведь не может ничего длиться вечно, однажды придут те, что захотят разрушить этот мираж. Да и обстоятельства подгоняют делать выбор за выбором, и буду надеться, что я не совершил ошибки, которые станут для меня и моих близких фатальными.