Перекресток миров. Первые шаги Синигами - [60]

И тут они увидели меня, и я спасся только благодаря быстрым ногам и тому, что зарылся в песок, и сокрыл свою ауру, а потом когда пронеслись надо мной хищники, я выкопался и помчался обратно к песчаным червям. Которые сжирали любого, кто к ним приближался и не умел скрывать свое местонахождение. А у меня это получалось только ночью, и поэтому я с радостью бежал к скале, которую заметил только на рассвете, слушая, как за моей спиной воют охотники.

Скала была также одинокой, как и та, на которой я сражался с мертвой королевой и на ней стоял полу-разрушенный форт. Я даже подумал, что вернулся обратно, но здесь был иной оазис. Небольшая грязная лужа с пышной растительность по берегам, в воде которой ожидали своей добычи гигантские скорпионы. Скала была не отвесной, и, взобравшись на неё и полюбовавшись рассветом, я посидел немного под солнечными лучами, которые мне были не приятны. Увиденные мной два разрушенных форта прямо указывали, что это постройки некогда великой империи, которую поглотили пески. На полуразрушенных каменных плитах я увидел символы, которые были похожи на руны пространственного тоннеля, но они были уничтожены. Не надо было быть умнейшим разумным на планете., чтобы понять, что когда то эти форты были связаны портальной сетью, и именно её остатками и воспользовалась Гертруда Первая, имея доступ к этой портальной сети. Я недолго удивлялся, что пустыни и северное королевство были связаны, так как помнил, что и в моей прошлой жизни были огромные государства, чьи территории были равны половине континента, а то и всего континента.

В тот день в мой сон пришла она, во все последующие ночи я молил, чтобы она пришла вновь, но она не отвечала на мои мольбы. Смерть своенравна, и со мной она не имела желание разговаривать каждую ночь. И когда я только закрыл глаза и начал проваливаться в сон, то сразу понял, что я вновь на встрече со своей покровительницей.

— Молодец, Аль — Нежно проговорила Ингрид, когда я открыл глаза и осознал себя, я лежал на коленях магистра, которая надела белое платье, и она нежно погладила меня по волосам. — Я довольна тобой, ты просто не представляешь, что могло произойти, если бы личи не были уничтожены.

— У тебя было бы очень много работы. — Устало выдохнул я, смотря снизу верх и не скрывая, нежился на коленях Ингрид. — Кстати ты ошиблась с образом магистра, ты на неё не похожа.

— Что? Да я идентична, даже её мысли мне доступны! — Воскликнула Ингрид, а потом сурово на меня посмотрев, спросила. — И чем же я отличаюсь от оригинала?!

— У магистра света грудь меньше. — Произнес я, смотря с колен на румянец, что загорелся на щечках светлого магистра и как «непохожести» волнительно закачались.

— Они точно такие же! — Воскликнула смерть, критически осмотрев себя. — Просто это платье выгодно подчеркивает фигуру, но ей никогда его не одеть.

— Это почему же? — Спросил я, осматривая белое платье, которое казалось мне знакомым.

— А ты его не узнаешь? Забавно, а ведь именно это платье сейчас служит тебе вещевым мешком, и скажу тебе, это настоящее святотатство, такое одеяние и использовать как мешок, лучше бы ты его сам надел. — Задорно рассмеялась Ингрид.

— Делать мне нечего, как только носить женское платье. — Недовольно пробурчал я, заерзав на коленях магистра, поудобнее устраиваясь.

— А вот и зря! — Вновь рассмеялась Ингрид, и, погладив меня по волосам, коснулась моей руки с почерневшими венами. — Ну, и как тебе мой подарок?

— Все же рука — это твой подарок? — Пробурчал я, вспоминая, что всего лишь сплю, а там, в реальном мире, я лежу на голых камнях. — Я почему-то подумал, что ты познакомила меня с Сурой.

— А я разве утверждала, что подарок будет один? — Улыбнулась Ингрид, поднимая мою голову со своих коленей, и когда я сел рядом, то она обворожительно улыбнулась, и продолжила. — Проклятье филактерия сжилось с тобой, а моя заслуга лишь в том, что я не спешила к тебе, когда ты лежал в светлой лечебнице, и магистр не смыкая свой единственный глаз, спасала как твое тело, так и душу.

— Эм, а душу-то зачем? — Спросил я, смотря как начал постепенно таять образ Ингрид, и это могло значить только то, что я начинаю просыпаться.

— А потому, что ты срастался с проклятьем. — В последней раз улыбнулась мне Ингрид той светлой улыбкой, которой могла обладать только светлая моя противоположность. — Теперь ты отравленная жертва, которую не стоит пытаться поглотить, и не только душу, но и тело — ты отравлен.

Образ зеленной лужайки, на которой я сидел с Ингрид пропал, как только я открыл глаза. И я вновь очутился на каменном плато, а около меня стрекоча, бродил скорпион размером с собаку и его жало угрожающе покачивалось. Я лег спать там, где эта скорпионша сделала кладку яиц, а я не заметил этого, так как выбился из сил. Пришлось перемещаться на другую часть разрушенного форта, не трогая заботливую мать, только мне не удалось больше уснуть, так как уже наступал вечер, и мне было пора вновь пускаться в путь.

На протяжении трех дней каждый раз, засыпая, я наделся встретиться со своей покровительницей, и попытаться передать весточку матери, но она не шла на контакт. Да, и как я подозревал, не будет она исполнять мою просьбу, но я всё же верил, что она не станет говорить маме, что я ушел вместе с ней рука об руку.