Перекресток миров. Первые шаги Синигами - [59]

Мысли о родных я старательно отсекал, как и воспоминания о моих снах, которые тоже пытался забывать. Я твердил себе, что жив и все еще не потеряно, я вернусь домой, просто мне надо очень постараться, чтобы не умереть в песках, и не стать рабом, а по рассказам моего отца я знал, что даже в городах пустыней свободный утром может вечером стать рабом. Так как в пустынях не может быть свободных людей — они принадлежат кому-нибудь, правителю, своему господину, своему мужу либо отцу. Свобода считалась дурачеством иностранцев, которые как только отвлекутся, потеряют ее, ощутив на своей шее ошейник, либо рунную печать вассалитета на затылке.

А рабство не лучше смерти посреди песков, и потому я должен быть крайне собран и осторожен, ибо я сейчас слабый в мире сильных рабовладельцев.

— Ещё повоюем. — С улыбкой я проговорил, очистив свои кинжалы и готовясь к походу через пустыню.

У подножия скалы был большой источник воды, и повсюду росла зелень, но я не стал туда спускаться. Так как внизу лежали три ящера, копии тех, что я съел, только размером с лошадь. И были они в засаде, и потому я воспользовался лужами после ливня, которые были в небольшом углублении, что пару веков назад было лестницей вглубь скалы. Но теперь кроме луж здесь ничего не было полезного. Я спокойно набрал воды в три бутылька, очень тщательно промыв бутылку из под черного яда. Не забыл я и о белом вонючем и грязном платье, которое я тщательно простирал как смог, ведь ему придется побыть моим вещевым мешком. Аккуратно спрятав основные большие и тяжелые кости мертвой королевы, я взял всего лишь пару костей и положил в мешок вместе с остальными украшениями, которые трогал очень осторожно. Небольшая диадема из белого золота, десять колец и ожерелье из пятидесяти двух странных кристаллов упали в мешок из платья.

Проклятья на них не наблюдалось, а прозрение не видело в них не капли энергии, рун или заклинаний.

После обеда, доев ящерицу, которая воняла страшно и сырой была просто противна на вкус, я лег спать, так как с закатом я вновь ступлю на путь тени и попытаюсь пересечь эту пустыню.

Как заставить себя сомкнуть глаза, когда пережил такое, что и не снилось и в страшном сне? Все тело болело, а раны на руках все не хотели заживать, несмотря на то, что я их аккуратно перебинтовал, найдя небольшую ткань, подходящую для бинта, в поясе.

Я обдумывал свою незавидную судьбу до самого заката, и когда опустились сумерки, побрёл, постоянно оглядываясь по сторонам, вниз со скалы. Ящеры уже убили кого-то большого, что вылез прямо из песка у подножия скалы, и теперь к этой кровавой трапезе неслись все хищники в округе.

Но меня они не замечали, либо я им был не интересен, а я совершал каждый шаг с осторожностью, как будто вновь в катакомбах. Пустыня оживала ночью, и мне показалось идти ночью по песчаным барханам не лучшая идея, когда в метре от меня целый многотонный бархан начал движение, и со скоростью бегущего человека начал удаляться от меня, словно плывя по песку.

— Меня не должны заметить, иначе сожрут — Пораженно проговорил я, смотря как в свете ночных светил по пустыне двигаются десятки барханов, и я был уверен что песок не мог быть живым. Это чудовищ скрывает песок, и я был рад, что я им не интересен, ведь если верить рассказам отца — это могли быть только гигантские песчаные черви в брачный сезон, о которых я с малого возраста не верил.

Глава 15

В моём сердце все еще жила уверенность в том, что мне по плечу этот поход по пустыне, только вот голова твердила обратное. Ты умрешь, если не от жажды, так от когтей и зубов хищников, которых для пустыни было слишком много. Убрав в свой мешок из платья мертвой королевы последний пустой бутылёк с водой, вдохнув вечерний воздух и найдя северную звезду на чернеющем небе, я вновь пустился в путь. Вечерний ветер хоть немного разгонял страшную жару, что царила здесь днем, когда по пескам бродили только насекомоподобные животные. Различные скорпионы и пауки, размером с собаку, были настолько быстры днем, что я так и не решился идти по пескам. Ночью было не намного безопасней, так как с уходом жары просыпалась вся смертельная фауна пустынь.

— Прозрение. — Проговорил я пересохшими губами и безжизненные пески начали освещаться множеством переливающихся аур.

Барханы казались только на первый взгляд безжизненными, и, используя прозрение, я видел, что и в песке кипит жизнь. Не раз мне приходилось обходить стороной огромные территории, испещренные аурами как мелких, так и крупных животных. Ведь в пустынях очень мало мирных животных, а вот хищников хватало, и они двигались за самыми крупными животными пустынь целыми полчищами. И для меня это оказалось неожиданным сюрпризом в первую же ночь моего пути.

Чем питались песчаные черви, для меня так и осталось загадкой, но вот их испражнения были кормом для множества ящериц, на которых, в свою очередь, охотились хищники. Своеобразная пищевая цепочка, в которой я мог стать самым низшим звеном, и это чуть не уничтожило меня. Когда я по широкой дуге обогнул несколько стай ящериц, которые были копиями встреченных мною в оазисе у разрушенного форта. То я наткнулся на различных хищников, которые неспешно следовали за этими стаями, это были как ящеры разных размеров и степеней защищенности, так и пустынные волки, которые шли и атаковали отбившихся от стаи ящеров пожирающих экскременты песчаных червей.