Перекресток для троих - [29]
Направляюсь домой. Мне хорошо, очень хорошо. Я все понял. Я обязан заставить ее стать моей женой. И я добьюсь ее, потому что она - то, что искал и чего недоставало всю жизнь.
Дверь открывается, и сразу - три лица. Возбужденное, беспечное - сына; в глубине комнаты - мрачное, с отяжелевшими скулами - тещи, и прямо передо мной жены. Лицо нормальное, но глаза - два нацеленных в меня штыка.
- Ну, милый муженек, - воркует супруга райским голосочком, - где был?
- За солью... - Тут я сознаю, что соль осталась в сумке... Хлоп! С удивлением доходит, что это пощечина, шапка валяется у меня под ногами, я поднимаю ее, отмечая, как с жены на меня и обратно путешествует изумленный взор сына Коленьки.
- Нацеловался с актрисочкой своей?! - звучит голос супруги уже с дьявольским торжеством. - А распинался... я тебе не изменяю, я то, я се, ты для меня...
- Успокойся, Аллочка, милая, - утешает теща, уводя рыдающую супругу и крича мне, что всегда знала: я мерзавец, бабник и так далее.
Я снимаю пальто и скрываюсь в своей комнате. Сажусь за стол. Ну ничего. Сцена. Бывает. Потом - застукали, так уж было с кем. Меня и уважать можно.
Нет, конечно, сидеть так - китайская пытка. Я срываюсь с места и оказываюсь перед тещей и стонущей во всхлипах женой.
- Я же в знак приветствия! - говорю я. - Подумаешь!
- Ты, знаешь... гвоздей в гитару не забивай! Ты с ней из магазина выходил, в знак приветствия! - доносится злобно сквозь злые слезы, а теща начинает орать так, что я невольно ретируюсь в свои апартаменты.
К Козлу, что ли, податься? Ну это вообще будет конец света...
Терпи, брат. Замри, как клоп, и терпи. А может, и пусть он будет, этот конец света? Нет... А почему нет? Тьфу, не мужик я, а... Чего бояться? Почему в своей жизни я не совершил ни одного поступка как такового? Почему всегда по течению, почему?!
Ладонью уперевшись в лоб, вспоминаю самое отрадное из всего прожитого: я, холостой, убываю с делегацией журналистов в Берлин, где прохлаждаюсь две недельки, приятно развлекаюсь, познавая мир и радуясь пестроте бытия человеческого. Были же деньки! Что бы только не отдал за подобное в настоящий момент! Вот стану, может, знаменитым поэтом, тогда и поезжу...
У знаменитых на сей счет без проблем. И с женами, и с квартирами меньше затруднений. Меняют их, как носки. А жизнь - вечный праздник.
- Пап...
Я вижу перед собой сына Коленьку. Уже вечер. Жена поехала плакаться к подруге, тем более еще вчера к ней собиралась. Тесть болтается на работе, он обычно до полуночи там торчит - то ли в работу влюбленный, то ли теща заела, жена то есть...
- Пап, - говорит Коленька с сочувствием. - Достань книжку. Где сказки. Она высоко, я не умею...
Книжка в полках, а полки в комнате, где теща.
- Там... бабушка, - говорю я.
- Она спит, уже храпит, я слышал, - уверенно отвечает он. Меня захлестывает нежность. Я прижимаю мальчика к груди, дышу запахом его волос прекрасным, детским, пшеничным, родным, и мы сидим так долго-долго. И чем дольше, тем более я не понимаю, как найду в себе решимость расстаться с ним, да и с этой семьей, домом... А что, если все остальное - неправда, вздор? Что, если вина во мне и надо что-то изжить в существе своем, и тогда мир станет другим и все, что плохо сейчас, что мучает, будет...
Ложь. Ничего не будет. Просто я слабак. И часто из-за того, что слабак, - трус и подлец. Тряпка, в общем. Есть такая форма существования материи.
МАРИНА ОСИПОВА
Четыре часа утра. За окнами - промозглое ненастье мартовской ночи, бухает ветер в затекшие льдом стекла, а в запотевшей черноте их зеркал, искрящейся городскими огнями, - блеклое отражение квартиры и суеты наших сборов: муж на два месяца уезжает на съемки за границу. Повезло.
Зов сигнала такси, затягиваем ремнями пузо чемодана, обмениваемся рассеянными поцелуями, и вот уже хлопает внизу дверь лифта, стихает вдали гуд мотора... Одна. Брожу по комнатам. Потом сажусь в кресло и засыпаю до первого телефонного звонка. Снимаю трубку. Сначала там чихают, а затем сдавленным голосом просят меня.
- Я, - говорю я.
Оказывается, корреспондент. Хочет взять интервью. Газета та, где работает Володя. Интервью эти бывали уже неоднократно, глупейшее занятие для обеих сторон, но не уважить журналиста не могу: очень уж распинается, да и почему бы не потратить часть свободного времени на собственную рекламу? Соглашаюсь.
Дома жуткий развал, и ликвидировать его ради корреспондента как-то не жаждется. Договариваемся о встрече возле метро за полтора часа до начала спектакля. Полчаса - чтобы дойти до театра, и час - для неторопливой беседы за кулисами. Кажется, вполне достаточно.
Опускаю трубу, и тут же - второй звонок. Володя. Вся поджимаюсь. И такая тоска наваливается... Столько в этом человеке силы и напора, что возникает унизительное ощущение, будто ты - марионетка. Говорит, надо встретиться, и, не успеваю я собраться с мыслями для тактичного отказа, заявляет: жду после спектакля у служебного входа-выхода. Отбой.
Озноб пробирает - слишком далеко все зашло, и, если по слабости моей зайдет еще дальше, - погибну. Нутром чувствую: намерения у него серьезные до опасного, но поддаться его воле - дать столкнуть себя в пропасть. Два бракосочетания были, достаточно. А появление любовника у жены мой муж категорически не заслуживает. А поэтому... с Володей увидеться надо, и надо сказать, чтобы впредь на мой счет не обольщался. Вот так. И пора обзаводиться детьми - подобные ситуации исчерпаются немедленно. Где только взять время на детей? Да, времени на них нет. Но потом время уйдет... Смотри!
Банда отморозка Ферапонта захватила весь город. Не признавая воровских законов, бандиты с особой жестокостью уничтожили конкурирующие группировки. Подмяли под себя коммерсантов и местный обогатительный комбинат. Городские власти закрывают на все глаза, потому что куплены на корню.Казалось, никто не способен остановить беспредел. Если бы это не коснулось одного человека. На глазах Ивана Прозорова, подполковника ГРУ в отставке, ферапонтовцы убили брата вместе с семьей и сожгли его дом. Такое простить нельзя. И пока в живых останется хоть один бандит, Иван не успокоится.
Неудачливый бизнесмен Юрий Колокольцев соглашается обменяться документами с приятелем-милиционером и под его именем пойти работать в секретариат МВД. Самого Шувалова не прельщает работа в «крысятнике», он мечтает уехать в Америку, тем более, что на него по крупному наехали бандиты. Но дяде, заместителю министра, нужен родственник на этой должности. Юрию некуда деваться: он разбил чужую машину, ранил человека, и теперь ему грозит тюремный срок. Он становится Шуваловым, въезжает в его квартиру и занимает пост под крылышком «дяди».
Беглый каторжник и журналист-неудачник, бывшие кагэбэшник и офицер-подводник — они все очень разные, и у каждого своя цель. Под флагом «Гринпис» на борту научно-исследовательского судна они плывут в составе команды к затонувшим в Атлантике российским ядерным подводным лодкам. Корабль начинен взрывчаткой. Основная часть команды — террористы. От экспедиции веет смертью. Пока главные герои — врозь. Но очень скоро им придется объединиться, чтобы выжить, чтобы спасти мир.
В 1944 году в Северной Атлантике немецкий "свободный охотник" подобрал в море русского матроса с потопленного корабля. Моряка не расстреляли, но взяли в команду подлодки механиком. А спустя полгода "охотник", перевозивший в составе конвоя ODESSA ценный груз, сам был атакован английскими эсминцами и затонул у острова Фуэртевентура в Канарском архипелаге. Единственным выжившим оказался пленный русский матрос... Полвека спустя о затонувшей немецкой подлодке узнают сын моряка и двое его приятелей - бывший полковник ФСБ и бывший снайпер-афганец.
Опальный полковник ФСБ, бизнесмен и снайпер-афганец оказались втянуты в общую опасную авантюру. Их цель – сокровища, спрятанные в трюме затонувшей подводной лодки. Их противник – мафия, идущая за ними по следу. Их оружие – отвага и смекалка, позволяющие и под прицелом бандитов продолжать свое дело. Только никто из кладоискателей не знает, что им предстоит обнаружить в тайниках «золотой акулы», затонувшей около Канарского архипелага еще во время Второй мировой войны…Ранее книга выходила под названием «Канарский вариант».
Две повести, вошедшие в книгу известного писателя Андрея Алексеевича Молчанова, — своего рода художественные документы конца 80-х годов двадцатого, дважды переломного для нас века. В них отражена картина организованной преступности, нарождающейся в России, слияния чиновничества с криминалом, становления структур, пытающихся извлечь прибыль, опираясь на теневые резервы государственной экономики. Вместе с тем, изнывая под гнетом уже изжитых коммунистических догм и успешно зарабатывая на спекуляциях и дефиците, деловые и энергичные люди той поры еще наивно полагали, что сумеют реализовать себя, уехав на Запад, казавшийся раем свобод и возможностей.
Тупик. Стена. Старый кирпич, обрывки паутины. А присмотреться — вроде следы вокруг. Может, отхожее место здесь, в глухом углу? Так нет, все чисто. Кто же сюда наведывается и зачем? И что охраняет тут охрана? Да вот эту стену и охраняет. Она, как выяснилось, с секретом: время от времени отъезжает в сторону. За ней цех. А в цеху производят под видом лекарства дурь. Полковник Кожемякин все это выведал. Но надо проникнуть внутрь и схватить за руку отравителей, наживающихся на здоровье собственного народа. А это будет потруднее…
«Посмотреть в послезавтра» – остросюжетный роман-триллер Надежды Молчадской, главная изюминка которого – атмосфера таинственности и нарастающая интрига.Девушка по имени Венера впадает в кому при загадочных обстоятельствах. Спецслужбы переправляют ее из закрытого городка Нигдельск в Москву в спецклинику, где известный ученый пытается понять, что явилось причиной ее состояния. Его исследования приводят к неожиданным результатам: он обнаруживает, что их связывает тайна из его прошлого.
«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.Содержание:Анатолий Королев ПОЛИЦЕЙСКИЙ (повесть)Олег Быстров УКРАДИ МОЮ ЖИЗНЬ (окончание) (повесть)Владимир Лебедев ГОСТИ ИЗ НИОТКУДА.
«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издается с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.Содержание:Олег Быстров УКРАДИ МОЮ ЖИЗНЬ (повесть);Петр Любестовский КЛЕТКА ДЛЯ НУТРИИ (повесть)
Наталья Земскова — журналист, театральный критик. В 2010 г. в издательстве «Астрель» (Санкт-Петербург) вышел её роман «Детородный возраст», который выдержал несколько переизданий. Остросюжетный роман «Город на Стиксе» — вторая книга писательницы. Молодая героиня, мечтает выйти замуж и уехать из забитого новостройками областного центра. Но вот у неё на глазах оживают тайны и легенды большого губернского города в центре России, судьбы талантливых людей, живущих рядом с нею. Роман «Город на Стиксе» — о выборе художника — провинция или столица? О том, чем рано или поздно приходится расплачиваться современному человеку, не верящему ни в Бога, ни в черта, а только в свой дар — за каждый неверный шаг.
В сборник «Последний идол» вошли произведения Александра Звягинцева разных лет и разных жанров. Они объединены общей темой исторической памяти и личной ответственности человека в схватке со злом, которое порой предстает в самых неожиданных обличиях. Публикуются рассказы из циклов о делах следователей Багринцева и Северина, прокуроров Ольгина и Шип — уже известных читателям по сборнику Звягинцева «Кто-то из вас должен умереть!» (2012). Впервые увидит свет пьеса «Последний идол», а также цикл очерков писателя о событиях вокруг значительных фигур общественной и политической жизни России XIX–XX веков — от Петра Столыпина до Солженицына, от Александра Керенского до Льва Шейнина.