Перекрестье земных путей - [3]
– Ты – Дайи́р, – шепнул Атын в притиснутое к затылку ухо стригуна. – Дайир, что значит Парящий!
Конь побежал весело, вольготно, забыл о гнете, вправду полетел-запарил по-над лесом. Дыхание Атына зашлось в ветре, прутками визгливого воздуха засекло лицо!
Но понемногу Дайир перешел на рысь, затем на шаг и, наконец, побрел, спотыкаясь, как дряхлый одер. Быстро выдохся с непривычки по первому разу. Не столь был еще крепок, чтобы долго скакать с тяжестью на хребте. Атын слез и, взяв уставшего стригуна под уздцы, неспешно двинулся рядом. Тот окатил разгоряченную щеку влагой шумного вздоха, мягко торкнулся мордой в плечо, то ли жалуясь, то ли ласки ища. Признал хозяина.
Погладив красавца по белой проточине, льющейся меж глаз к ноздрям, Атын взъерошил его взмокшую холку. Подумал, что не даст холостить и стричь весной. Пусть грива Дайира растет вольно, как у отца-вожака, серебристым облаком дыбится над головой в прыжке и крутой остановке. Хотя, конечно, красивая внешность скакуна и проворные ноги с крепкими сухожилиями не залог выигрышей на скачках. Сила сердца, легких и духа, дерзкое стремление первенства – вот что умножает волю к победе. А потому за Дайиром нужно ухаживать как за дитятей, не пресекая желания быть обласканным, обучать с дальним прицелом и на празднике Новой весны опробовать в состязаниях. Надо вызнать секреты у тех витязей в дружине, что присматривают за боевыми лошадьми. Полученные от сильных маток и жеребцов, они содержатся в особой заботе. Ботуры, поднаторелые во взращивании коней, знают, сколько кёсов ежедневно должны одолевать отборные верховые шагом и бегом, когда следует кормить их жестким или мягким сеном, а когда сдобрить корм целебной накипью, снятой зимой со льда соляного источника. Летом Атын часто видел, как седые вояки купают лошадей в реках, вдосталь дают поваляться на горячем песке и после чистят шкуры скребницами. Боевые кони – лучшие скакуны. Подчиняются едва слышным командам и легким движениям всадников, умеют молниеносно останавливаться и разворачиваться на ходу, по приказу ложиться набок, подобно спящим и мертвым… Ничего не боятся. Отвагу и мужество им прививают, приучая к огню, звону клинков и неумолчному бою табыков. У ратных круглокопытных свое Посвящение, и однажды усвоенное они никогда не забывают.
Приятные думы остались за поворотом тропы. Атын почувствовал озноб. Холод пролился по животу, промозглой зябью проник в колени. То, что телу сразу стало просторнее и легче, совсем не обрадовало. Дайир забеспокоился, всхрапнул и попятился со вскинутой головой: чего-то испугался. Вернее, кого-то…
– Зачем ты вышел? – хмуро спросил Атын, не оборачиваясь, и снял с плеч мешок со скаткой одежды. – До твоего времени еще полдня.
– До твоего времени! – передразнил двойник, стуча зубами и в злобном нетерпении подпрыгивая на мерзлой земле. – Оправдываться велишь? Что же мне, живущему, будто в темнице, вовсе заказано наслаждаться солнцем, общим для всех?
– Наслаждайся. Только молча, если ты хоть немного на это способен!
Атын бросил мешок и едва не угодил близнецу в лицо. Тот извернулся, выбросил вперед руку, поймал мешок за лямку, дернул узел-туомтуу, спеша одеться-обуться. Он всегда мерз, зато не знал человеческих хворей. «Только воины могут похвастать умением облачаться так споро», – подумал Атын со смесью уважения и досады.
– Я хочу покататься на нашей лошади, раз уж ты, как всегда, не подумал обо мне и не взял вторую, – заявил Соннук.
– Дайир утомился.
– Хм-м, Парящий! Ты не соизволил посоветоваться со мной и дал кличку сам! Не настолько он заморен, чтобы не выдержать мой вес! Я вполовину легче тебя.
Двойник лгал. По весу братья в последнее время почти сравнялись.
…Атын тщетно силился сделать Соннука настоящим человеком, год за годом призывая к колдовству шаманские умения и кузнечные инструменты. Снова и снова врывалась в темя двойника молния отраженного Сюра, снова огненная боль и хрусткая ломка сотрясали тела близнецов. На поверхностях граней волшебного камня бушевал поток, багровый, как кровь, а внутри было пусто и холодно. Наверняка существовала иная передача духа жизни, которая могла бы даровать плоть и силу призрачному телу, но Сата ее то ли не ведал, то ли не хотел открывать. Атын же и подавно не знал.
Каждый раз, поднимаясь с наковальни и становясь против света, Соннук спрашивал замирающим голосом:
– Есть у меня тень? Есть?!
Сам посмотреть не мог, слишком большая была пытка.
Юный кузнец молча опускал виноватую голову, не в силах глянуть в полные мольбы глаза близнеца, и они наливались отчаянными слезами. Вот что было в нем настоящим, как у всех людей – слезы, выжатые из крови для освобождения ее от горечи.
Но не зря говорят, что частые слезы, облегчая сердце плачущего, попутно отмывают сострадание ближнего. Пришло время, когда Атыну начали претить бесконечные стоны братца. Заметив это, разобиженный Соннук прекратил просьбы дать ему настоящую жизнь и прибегнул к другому средству. Женщины стали удивляться, куда к утру исчезают оставленные с вечера на полке молоко и мясо. Соннук, прежде до еды не охочий, стал жадно поглощать снедь, спрятанную братом в условном месте, а заодно и то, что было уготовано домочадцами к завтрему.
Валентинка проводит летние каникулы в деревне у бабушки вместе с компаний друзей и собакой Мальвой. За лето столько всего случается! Экспедиция в таинственный Синий лес, встреча с таёжным великаном Сырбырхырчиком, откапывание и закапывание несметных сокровищ, освоение методов дедукции, знакомство с динозавром, который обитает в речке… Эти невероятно весёлые и в какой-то мере драматические приключения достойны того, чтобы главная героиня «Записок…» поделилась ими со своими потомками.
К позорному столбу приковывали осужденных. Герои романа – еврейский парень Хаим и русская девушка Мария – осуждены без вины. Только из-за происхождения их репрессируют и ссылают из Литвы на острова смерти. Сохранить любовь и человечность там практически невозможно. Но именно эти качества и придают молодым людям силы, именно они помогают выжить.
Только представьте: вы давным-давно замужем, и ваши вечные соперники – тапочки и телевизор – уже давно завладели сердцем вашего мужа. Подрастает умница-дочка, уже сама входящая в возраст невесты, и надежд на любовь или мужское внимание у вас ноль. Но как раз в этот момент в дверь вашей квартиры звонят, и на пороге появляется… странный молодой человек с подозрительными усами, который уверяет вас, что является вашим давним поклонником! Дочь в шоке, у мужа брызжут из глаз искры от неожиданно обнаружившегося факта, что вы, оказывается, по-прежнему красивая женщина.
У девочки, обладающей необычным именем – Изольда, и судьба, конечно, самая необыкновенная. Вскормленная якуткой, Иза вместе с молоком своей второй матери впитала любовь к этому суровому северному краю, столь не похожему на благословенную Балтику, откуда происходили ее предки. Сердце Изы стремится к радости, она умеет видеть красоту в самых обычных вещах, и неудивительно, что мир отвечает ей взаимностью. Первая любовь к огненноволосому цыгану дарит Изольде настоящее счастье. Не всем нравится ее яркое горение, а значит, Изу ждут тяжелые испытания.
У спецпереселенцев из Литвы — еврея Хаима и русской Марии — в якутских морозах рождается дочь, которую из романтических соображений отец нарекает Изольдой. В крохотное родильное отделение поселковой больницы Мария попала одновременно с якуткой Майыс. Майыс выкормила Изочку и полюбила как дочь. Через много лет, когда ни Марии, ни Майыс давно не было на свете, в Доме инвалидов обнаружилась старушка-якутка, которая называла себя Марией…
«Из больницы выздоровевшего мальчика привезли не на дачу, а в каменное двухэтажное здание, окруженное отцветающей зеленью тополей. Детдом населяли, согласно общему списку, ровно тридцать круглых сирот и шестьдесят восемь социальных – те, у кого родители были предположительно живы. С кого-то удавалось выжать часть алиментов, кто-то искусно скрывался либо умер в безвестности, и ребенок без согласия кровных родителей на усыновление оставался по закону в детдоме до совершеннолетия. Мальчику повезло: он был полноценным сиротой и мог надеяться обрести семью…».
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.
Был у народа, живущего на берегах реки Элен, древний обычай посвящения. Когда вырастали молодые воины, приходилось им выдерживать тяжелые испытания, чтобы доказать свою силу, храбрость и смекалку. В конце обряда юношей, прошедших сквозь огонь, воду и лавины стрел, погружали в чаны с холодным молоком, подобно тому, как в кузне поступают с горячими клинками. Но пришел час, когда не только закаленным воинам, а всем людям Элен предстоит выдержать самое тяжелое и важное испытание – не поддаться искушениям зла и сохранить себя и свой народ.
Олжуна похожа на маленького дикого зверька, ей с детства приходилось выживать, а поэтому она готова на бесчестные поступки. Попытки соблазнить Хорсуна, являющегося чужим мужем, жестокость, обман и клевета все же не приносят девушке счастья. А тем временем тучи сгущаются над когда-то мирной долиной. Страшный странник сеет зло, готовя передел земного мира. В воздухе все явственнее пахнет кровью, а с высоты небес наблюдают за ошибками и болью смертных древние равнодушные звезды…
Отправившись в опасный поход, Хорсун оставил дома беременную жену Нарьяну, а вернувшись, не застал ни женщину, ни ребенка. Говорят, их похитили духи. Не зря Нарьяна, наследница по крови династии могущественных шаманок, чувствовала беду. Зло преследовало их еще не рожденного ребенка, в котором ярким цветком должен вспыхнуть наследственный дар. И тогда могучий воин Хорсун поклялся, что если не спасет любимых, то хотя бы отомстит за них.