Переговорщик - [8]

Начальники отвечали, что слухами земля полнится и может быть замполит-морпех как-нибудь посодействует разрешению патовой ситуации. Там в районе дома в рядах пехоты уже второй день работали специалисты из группы психологических операций, но пока все безрезультатно. Так как замполит неплохо проявил себя в недавних боях и имел небольшой но «результативный» опыт, его помощь могла бы очень пригодится. Капитан призадумался, отказываться было бесполезно, значит придется взяться за выполнение непонятной абсолютно для него задачи. Морского пехотинца напоили чаем с лимоном, Кошкин по своему обыкновению спёр у штабной обслуги два крепких лимона и пачку печенья. Штабные начальники, посоветовавшись, назначили выезд на утро. Морским пехотинцам предложили расположиться в районе аэропортовской комендатуры, но замполит ответил, что они останутся там, где остановились. С полковником и еще парочкой офицеров, выезжающих с моряками, договорились о времени встречи. Связист связался с броней, передал приказ готовится к отдыху. Когда капитан со своими подручными прибыл к броне, там уже была развернута дневка, причем основательная. Степной, шарясь по развалинам, нашел два строительных вагончика на полозьях, вполне целых, но забитых всякой грязью и хламом. Вагончики по одному, зацепив тросом, транспортерами перетащили к месту стоянки. За вагончиками с криками кинулись какие-то военные, назвавшиеся комендачами, однако вскоре печально побрели дальше, попав под слаженный словесный и физический отпор. Вагончики освободили от мусора, выбитые стекла загородили кусками всяческой фанеры, постелили на пол брезент с транспортеров, кинули от аккумуляторов неяркие лампочки. В вагончиках валялись старые печки «буржуйки», из которых собрали две более-менее приличных, одно плохо — нехватало труб. Однако эту проблему решили быстро, приспособили какие-то здоровенные обрезки толстенных стальных труб от какого-то аэродромного оборудования, соорудили нехитрые солярные «Солярисы» и затопили. В вагончиках стало очень тепло и уютно, заиграл магнитофон. Степной, развалившись на кресле, выдранном из самолета «Нак Стигл», отдавал указания и неспешно беседовал с корреспондентами. Кто-то из матросов ушел в охранение, кто-то на импровизированном столе накрывал ужин, приготовленный из пайков. Лейтенанту подали стакан с горячем чаем, он приказал накормить корреспондентов и принести самое лучшее кресло из разбитого самолета для капитана Булыги. Вскоре прибыл и сам замполит. После кратенького совещания поужинали и легли спать. Корреспондентов расположили в десанте БТРов, дав указание механикам бдительно приглядывать за штатскими. Вскоре под гул артиллерийской и автоматно-пулеметной стрельбы, раздававшейся то где-то на окраинах, то совсем близко, спокойно уснули. И только Кошкин, от нечего делать, и следивший за сменой охранения, бегал к БТРу, будил репортёров сообщениями о начавшемся бое. Корреспонденты бегали за матросом, занимали какие-то укрытия, перекатывались и снимали на видео Кошкина, героически всматривавшегося в даль чернеющего неба, расшитого росчерками трассирующих пуль. Наконец эта комедия надоела капитану и он, выйдя из вагончика, засветил Кошкину «штурмового лося», корреспондентам лояльно отвесил по подзатыльнику и отправил всех спать. Журналисты, испуганные, юркнули в БТР и больше оттуда не показывались. Матрос Кошкин вздохнул печально, почесал грудь, забил снаряженными лентами короб к пулемету капитана, забрался в вагончик, в тепле еще несколько раз почесался, «гоняя форму двадцать», они же вши бельевые, они же «БэТэРы», увидел ворочающегося связиста.

— Паша, ты что там, дрочишь? — начал он его подкалывать.

— Ага, — решил отшутиться Паша

— А спорим не закончишь?

— С чего бы это?

— А не себе дрочишь!

Матросы заржали в один голос, сотрясая хлипкие стены вагончика. Лейтенант Степной проснулся от хохота. Морские пехотинцы смеяться перестали, стали отжиматься…

Часть 3 Часть третья, почему-то не крайняя

С утра Степной, проснувшийся раньше всех, вышел из вагончика, вдохнул свежий воздух, отдающий запахом солярки и пороха. Умываясь из резинового резервуара с водой, лейтенант еще раз потянул носом воздух и учуял запах свежего хлеба. Тотчас два наиболее сметливых и расторопных матроса под руководством Кошкина ушли на разведку. Дежурная смена вернулась с постов. На печках разогревались банки с тушенкой и кашей, кипятился большой алюминиевый чайник. Корреспонденты очумело выглядывали из десанта транспортёра. Булыга проявил милость и разрешил им выбраться наружу. Журналисты выглядели потешно, все лица перемазаны копотью, колени в шматках присохшей грязи. Лейтенант решил порисоваться и застроил матросов на утренний осмотр. Всех грязнуль отправил приводить себя в порядок, чистить грязные ботинки и т. д. и т. п. Репортёры открыли рты и стали смущенно отряхиваться. Матросы, весело гогоча, в ожидании завтрака раздетые по пояс, плескались друг на друга водой, отдававшей резиной, кто-то достал из БТРа видавшую виды щетку и огромную банку гуталина и яростно надраивал берцы. Данная гуталиновая банка пользовалась большой популярностью у тех матросов, которые не особо блюли чистоту обуви — она выдавалась сроком на три дня и носилась через плечо на веревочке. Теперь это нетрадиционное средство воспитания пришлось весьма кстати.