Перед заходом солнца - [5]

Инкен. Разрешите мне проститься. (Слегка поклонившись, хочет уйти.)

Внезапно в дверях появляется Эгмонт и преграждает ей путь.

Эгмонт. Ни в коем случае! Пока вы не станцуете со мной еще это танго!

Инкен (смеется). Иди, мама, подожди меня у подъезда. Я в плену.

Инкен и Эгмонт уходят.

Ганефельдт. Как она вам понравилась?

Паула Клотильда. В конце концов, это безразлично! Нет! Она мне не нравится.

Ганефельдт. Что же вам, Паула, в ней не нравится?

Паула Клотильда. Прежде всего, она неженственна.

Ганефельдт. Вы находите малютку неженственной? А ведь она умеет быть нежной и женственной, как никто.

Паула Клотильда. Вам это известно по собственному опыту?

Ганефельдт. Да, но, разумеется, не в том смысле, какой подразумеваете вы. Ее поведение безупречно во всем. Сегодня она, правда, чем-то раздражена. Обычно, когда находишься в ее обществе, она производит впечатление свежести, прямоты и в то же время большой приветливости.

Паула Клотильда. А все-таки она себе на уме.

Ганефельдт. Вы, быть может, хотите сказать, что она не глупа. Вы правы, Паула. Кстати, бедная девушка не знает, какой роковой удар постиг ее семью. Отец Инкен во время следствия покончил с собой в тюрьме из-за тяготевшего над ним подозрения.

Штейниц (который все время оставался в комнате незамеченным). Несчастный глупец! Впоследствии его невиновность была доказана на девяносто процентов.

Ганефельдт (только сейчас увидев Штейница). Ах, вы здесь?

Штейниц. Я был занят своим делом.

Паула Клотильда (в ужасе). Покончил с собой в тюрьме?! Значит, по-видимому, было мерзкое дело! Как вы думаете, свекор знает об этом? Если нет, необходимо ему сообщить.

Штейниц. А мне это не кажется важным.

Входят тайный советник Клаузен с Беттиной, которая, как и раньше, льнет к отцу, профессор Гейгер, профессор Вольфганг Клаузен, Эгмонт Клаузен, Кламрот со своей женой Оттилией. Вольфганг ведет за руку восьмилетнего сына. Оттилия несет на руках полуторагодовалого сына и ведет за руку четырехлетнюю дочку. Позади – старый слуга Винтер.

Клаузен. Благодарю вас всех, благодарю всех – дорогие друзья, дорогие дети и внуки – за этот очень удавшийся праздник.

Беттина (растроганно, достаточно громко, чтобы все слышали, но обращаясь только к отцу). Я уверена, что мама взирает на нас с небес.

Оттилия (подходит вплотную к отцу). Ленхен, дай дедушке лапку и скажи: «поздравляю». Только ясно.

Клаузен. Будем считать, Оттилия, что она уже доставила мне это удовольствие.

Девочка подходит к Гейгеру.

Ленхен. Поздравляю тебя с днем рождения, дорогой дедушка!

Гейгер. Вот тебе на! А я и не знал – оказывается, я твой дедушка! (Весело смеется.) Я вообще еще не дедушка. Почему ты так решила? Все уверяют, что я выгляжу как юноша.

Оттилия. Ленхен, что с тобой? Разве ты не узнала дедушку?

Клаузен. Она поступает как умеет, дорогой Гейгер.

Гейгер. Малютка смутила меня. Твоя величественная роль патриарха мне не подходит.

Ганефельдт. Как сказано в Библии: «Я сделаю тебя великим народом земли!»[15]

Паула Клотильда (злобно на ухо Ганефельдту). Остается еще прибавить: «Я умножу семя твое, как песок на морском берегу»!..

Клаузен. Итак, еще раз спасибо, спасибо, спасибо! Увидимся все за ужином.

Бенина. Прости, папа, но сегодня вечером банкет в ратуше.

Клаузен. Верно! Значит, встретимся в другой раз.

Бенина. А теперь я принесу тебе лимонад.

Клаузен. Нет, милая Беттина, сегодня я обойдусь без лимонада. – Винтер, сервируйте красиво и уютно стол, поставьте две бутылки поммери,[16] и мы поболтаем с тобой, милый Гейгер, о добром старом времени. – До свидания, до свидания, мои дорогие дети!

Волей-неволей всем приходится уйти; Гейгер и Беттина остались. Винтер накрывает на стол.

Беттина (смущенно). Я только хотела спросить: я не помешаю?

Клаузен. Ты знаешь, что никогда не мешаешь, Беттина. Но, боюсь, тебе будет скучно слушать воспоминания двух старых университетских товарищей.

Беттина. Нет-нет, папа, я этого не боюсь.

Клаузен. Итак, спокойно оставь нас вдвоем на полчаса. Отдыхаешь, когда можешь поболтать с глазу па глаз о том о сем.

Беттина. Тебе ничего не нужно, отец?

Клаузен. Сейчас абсолютно ничего.

Беттина. Если понадоблюсь – я рядом, в музыкальной комнате. (Уходит.)

В доме вес затихло. Чувствуется, что праздник в саду окончился. Замолк джаз. По сцене прошли несколько уходящих гостей. Среди них музыкант с инструментом. Винтер подает шампанское.

Клаузен. Винтер, закройте все двери, а перед одной, которая останется открытой, встаньте цербером.[17]

Винтер. В доме осталось только несколько музыкантов.

Клаузен (улыбаясь). Несколько хороших и несколько плохих.

Гейгер. Такие торжества всегда устраиваются больше для гостей, чем для юбиляра… Твоя библиотека очень разрослась, Маттиас.

Клаузен. Наверху, на втором этаже, помещается основная масса книг. Я даже держу библиотекаря. Сейчас он в Арт-Гольдау.[18] Поехал навестить мать; он – швейцарец.

Гейгер (рассматривает большую фотографию). Конная статуя Марка Аврелия…[19]

Клаузен. Да, эта самая прекрасная в мире конная статуя. Она в Риме, на Капитолии.[20] On revient toujours à ses premiers amours.[21] Итак, сядем, дорогой Гейгер.

Гейгер. Бургомистр прав: если не знать, что ты основатель и глава крупного предприятия, действительно можно подумать, что это жилище ученого.