Перед заходом солнца - [28]

Клаузен. Да, я чем-то взволнован. Так вы сказали, если не ошибаюсь, господин пастор? Да-да, чем-то взволнован! Это так. (Задумывается.) Неизвестно чем, а все-таки, оказывается, взволнован. Вы это верно подметили, господин пастор… Быть может, впоследствии выяснится… что меня взволновало.

Фрау Петерс. Господин тайный советник, вы хотели переодеться.

Клаузен. Охотно. Хотя это не нужно.

Клаузен в сопровождении фрау Петерс уходит в спальню.

Пастор (шагает взад и вперед по комнате, ломая руки). И это конец, конец такого человека, как Маттиас Клаузен. О Боже! Боже!

Фрау Петерс (возвращается, осторожно и плотно прикрывает за собой дверь). Он переоделся. Успокоился, даже прилег.

Пастор. Бедная Беттина! Бедные дети!

Фрау Петерс. И бедная моя Инкен, если вы разрешите добавить, господин пастор.

Пастор. Я ведь ничего хорошего и не предвидел, вы, верно, помните, фрау Петерс? Но в нашей жестокой жизни скрыты такие ужасные возможности, которых нельзя предугадать…

Входит Эбиш.

Эбиш. Я соединился. У телефона доктор Штейниц – он хочет поговорить с господином пастором.

Пастор выходит.

Фрау Петерс. Ты говорил с господином Штейницем? Что там произошло?

Эбиш. Да он говорит, всякое было. Будто тайный советник сильно перепугался и был сам не свой. Тогда позвали одного известного доктора, а тот приставил к нему санитаров и уложил его пока что в постель. А потом постель нашли пустой. Обыскали весь дом. Дали знать в полицию, потому что нигде не могли его найти. Думали, он с собой порешил. Понятно, что все семейство взвыло, и у них до сих пор зуб на зуб не попадает.

Пастор возвращается.

Пастор. Случилось нечто ужасное. Я говорил со Штейницем и управляющим Ганефельдтом. На него была возложена тяжелая обязанность сообщить тайному советнику, что он, Ганефельдт, назначен его опекуном, так как дети ходатайствовали об учреждении опеки. Что из этого получилось – меня нисколько не удивляет, когда это касается человека, привыкшего к власти, как тайный советник. Я отговорил бы детей от такого шага.

Фрау Петерс. А что с Инкен?

Пастор. Говорят, ваша дочь несколько часов назад покинула дом с каким-то профессором, не то Швейгером, не то с Гейгером. Они разыскивают тайного советника. Можно себе представить, в каком она состоянии!

Фрау Петерс. Если он погибнет, – не станет и ее. Только бы разыскать Инкен, чтобы она застала его в живых!

Пастор. У вас действительно такие опасения?

Фрау Петерс. Да, они возникли, как только я его увидела, в то же мгновение.

Пастор. Хорошо, что мы ждем господина Ганефельдта и господина Штейница. До их приезда необходимо задержать тайного советника. А пока я немного приведу себя в порядок и разбужу жену. Боюсь, нам предстоит тревожная ночь. (Уходит.)

Эбиш (у окна). На дворе стало потише.

Автомобильные гудки.

Так скоро господин управляющий? Не может быть.

Фрау Петерс. Это на дороге и как будто мимо. (Прислушивается у двери в спальню.) Дышит спокойно – кажется, спит.

Эбиш. Пусть спит! Если бы он совсем не проснулся, было бы, пожалуй, для него лучше. (На окна падает яркий свет автомобильных фар.) А это что такое? Фонари автомобиля.

Резкий автомобильный гудок, которым, по-видимому, хотят привлечь внимание.

Фрау Петерс. Ну да, Лауридс! Это к нам. Пойди посмотри, кто там, и возвращайся.

Эбиш уходит в прихожую, затем возвращается с Гейгером.

Гейгер. О, вы не спите? Счастливая случайность среди всех несчастий, которые на нас обрушились. Вы меня, вероятно, не узнаете, хотя я однажды был у вас. Я – друг тайного советника Клаузена. Кажется, вы – дядя фрейлейн Инкен. Она ждет меня в автомобиле.

Фрау Петерс, не произнеся ни слова, выбегает на улицу.

Эбиш. Та, что сейчас побежала, – моя сестра, мать Инкен.

Гейгер. Хорошо, что я застал ее. Я, собственно говоря, за тем и приехал, чтобы передать бедную девушку на попечение матери. Произошли ужасные события. Мой друг тайный советник исчез. Можно опасаться какого-нибудь акта отчаяния. Наши поиски оказались безуспешными.

Эбиш (указывает на дверь спальни). Тайный советник пожаловал сюда.

Гейгер. Правда? Он жив? Он здесь? На это я совсем не надеялся.

Эбиш. Совершенно верно. Он здесь. Только уж не спрашивайте, в каком состоянии.

Гейгер. Не будем спешить с выводами, господин Эбиш. Что же тут удивительного, если этот бедный затравленный человек опять свалился у вас. Но, пока он жив, все еще может обойтись. Того же мнения ваша племянница Инкен.

Эбиш. Господи Боже мой, как это может обойтись?

Возвращается фрау Петерс.

Фрау Петерс. Она не слушает меня, не хочет входить. Я ей говорю – тайный советник здесь, а она будто оглохла, не слышит.

Гейгер. Я – профессор Гейгер, фрау Петерс. События так развернулись, что я с трудом владею собой… Я не могу быть простым зрителем и бездействовать, хотя я вовлечен во все это вопреки моим намерениям; более неподходящего человека для таких дел трудно найти. Итак, мы собираемся увезти моего бедного друга. Мы должны спасти Клаузена от его врагов, иначе его судьба предрешена. (Выходит.)

Бьют часы.

Фрау Петерс. Немало горя пережила я с мужем и справилась с этим, Лауридс. Все-таки, думала я, у меня от него осталась дочь Инкен. А теперь она-то и навлекла на нас все это. Бог свидетель, я ее предостерегала!