Перед выходом в рейс - [17]

Алексей еще раз любовно осмотрел монету. Жаль, некому похвалить, кругляшок — залюбуешься. Теперь все дело в Юре. Ничего, он разработал все до точки. Прокола быть не должно. Тут же услышал голос тетки:

— Лешенька… Перестань себя мучить, поешь? А?

— Иду, иду, теть Кать… Все. — Осторожно собрал инструмент, штампы, сложил в чемоданчик. Взял кисточку, любовно смел в жестяную коробочку оставшуюся от работы золотую крошку. Крошки немного, несколько крупинок, но здесь не должно остаться ничего, даже двухсотсвечовую лампу и тисочки он каждый раз уносил с собой. Вывернул двухсотсвечовку. вместо нее аккуратно ввернул лампу на сорок свечей. Сложил все в чемодан, внимательно оглядел крохотную кладовку — пуста. Теперь действительно все, да еще тетка поставит сюда вещи, не отличишь от обычной квартирной кладовки. Единственное — тяжелый чемодан придется тащить до машины. Ничего, игра стоит свеч. Вышел в кухню, дотронулся до теткиного плеча:

— Все, теть Кать, спасибо. Ставь свои раскладушки, матрасы. Я теперь туда залезу не скоро.

Тетка вздохнула, посмотрела скорбно:

— Все. Опять, значит, пропал на неделю.

— Пропал. Пропал, теть Кать, и что? Неужели ты молодой не была? Ведь была?

— Ладно, ладно. Садись, борщ остынет.

Наскоро поев, чмокнул тетку в щеку, взял чемодан. Прежде чем выйти, по привычке посмотрел в окно. Улица здесь была тихой, движение машин редким. Тем не менее он зорко посмотрел в обе стороны. Как будто все спокойно, тишина. Спустился вниз, около полукилометра шел пешком к поставленным на всякий случай поодаль темно-вишневым «Жигулям». Незаметно оглянулся, открыл багажник, положил чемодан. Потом сел за руль, развернулся и на средней скорости поехал к гаражу.

Здесь, метрах в полуста от гаража, находилось его самое важное приобретение, теперь потерявшее всякий смысл, — сарай, купленный за бесценок у хозяйки соседнего дома. Сарай долго служил надежным тайником; но две недели назад, проверив метки, он понял — тайник накрыт. Причем накрыт явно не милицией. После нарушения меток не было никакой засады. Значит, только одно: тайник накрыл Шеф. Рано или поздно это должно было случиться. Сам виноват, не надо было заводить тайник так близко от гаража. Хорошо, в то время в сарае не было ни золота, ни монет.

Остановившись у сарая, он достал из багажника чемодан. Подошел к двери, пригляделся к замку — метка сдвинута. Значит, в сарае побывали опять и сделали это очень осторожно. Но на этот раз он ждал посещения, ведь «товар» он должен был отдать Шефу сегодня утром. Но так как «товар» он отвез на новое место, то перенес свидание на три часа дня, причем перенес самовольно, по его расчетам, Шеф наверняка должен был уже начать поиски. Ничего, через пятнадцать минут они встретятся, и все прояснится. Он чувствует себя хозяином положения. У него есть деньги, денег этих пока хватит. Будет же еще больше. Но самое главное — сейчас, именно сейчас он знает, о чем и как говорить с Шефом.

Открыв замок, Алексей внес в сарай чемодан, поставил в угол. Наспех завалил валявшимся тут же тряпьем, вышел, запер замок, теперь уже не заботясь о метке. Сел в машину, доехал до условного места, небольшого скверика, и стал ждать. Ждал недолго, ровно в три из ближнего переулка вышел Шеф. Он сразу узнал высокую сухую фигуру. Шеф подошел неторопливо, не оглядываясь, открыл дверцу, сел рядом. Алексею было достаточно одного взгляда, чтобы понять — именно Шеф. и никто другой, недавно снова был в сарае.

Некоторое время оба молчали. Наконец Шеф тяжело повернулся:

— Здравствуй, сынок. Что случилось?

Все, хватит. Тянуть больше не нужно, если уж начинать разговор, то сейчас. И рубить сплеча. У Шефа наверняка с собой серьезный аргумент, заряженный «вальтер». У него только финка в рукаве. Но, кроме финки, есть козыри повыше — спрятанный «товар». И ясное понимание, что именно он сейчас должен сказать Шефу.

— Случилось то, что я хочу поговорить. Серьезно.

В другое время это считалось бы открытым бунтом. Но не сейчас. Шеф сказал, явно выигрывая время:

— Со мной?

— С вами.

— Понятно, — Шеф замолчал, разглядывая улицу. Спокоен. Или кажется, что спокоен? Шеф никогда не будет кричать. Не будет угрожать. Даже повышать голос не будет. Незаметно вынет «вальтер» и выстрелит в бок. Сейчас тоже выстрелит? Пожалуй, не выстрелит. Слишком людная улица. Да и не та ситуация. Главное, Шеф не знает, куда он отвез «товар».

— Хорошо, Леша, мы еще поговорим. Но сначала «товар». Где он? В багажнике? Что молчишь? Где «товар»?

— Шеф, товара пока не будет.

— Не понял. Что значит «не будет»?

— Не будет, пока мы не поговорим.

— Леша, ты что, шутишь?

— Не шучу.

— Вот как. Я вижу, ты все продумал.

— Продумал. Вы научили.

— Хорошо, давай говорить. Слушаю. Говори.

— Шеф. все эти три года я пахал на вас по-честному. Так ведь? Или не так?

— Это не разговор.

— Почему? Это разговор. Хоть один раз я вас предал? Подвел? А что я с этого имел?

— Как что? Бабки, которые я тебе давал. Ты что, их не считаешь?

— Не нужно. Шеф. Я не мальчик. Я все это терпел — до последнего. Пока не замочил Разина. Работа трудная. Убил человека, закопал в лесу. И что я за это получил? Пять бумаг в зубы? И гуляй?