Перед вратами жизни - [29]
Ферман, балтиец, уже потушил свой огарок свечи. Но пальцем я нащупываю на дне банки еще немного сала. Почти две столовые ложки. У меня на мгновение перехватывает горло. Но я откашливаюсь:
— Послушайте. Мне еще раз нужна ложка. Каждый из вас получит еще немножко добавки!
После этого у всех отличное настроение, и прежде всего у меня.
Я прислоняюсь спиной к подрагивающей стенке вагона и радуюсь, что они выбрали именно меня.
Как же будет на новом месте, куда мы скоро приедем? Неужели нас везут в большой госпиталь для военнопленных? Уже этой ночью мы должны быть на месте. Говорят, что госпиталь находится в четырех километрах от вокзала. Нам предстоит долгий марш!
Только бы не было дождя!
Сначала нас отправят в баню.
Может быть, потом мы получим по кружке чаю?
Но всегда все происходит не так, как ты себе это представляешь. И никогда нельзя ничего придумывать заранее.
Когда поздно ночью мы долго простояли на какой-то станции, конвоиры, наконец, распахнули запертую дверь нашего вагона. Внутрь ворвались потоки дождя и дым паровозов. Было промозгло и холодно, и мы сразу поняли, что от этой ночи не следует ждать ничего хорошего.
Сколько же продолжается эта перекличка?
Пять минут! Мы уже промокли до нитки.
— Вместе с двумя мертвецами будет шестьдесят четыре! И когда только эти русские научатся считать!!
Потом, спотыкаясь о рельсы, колонна военнопленных направляется к полуразрушенному зданию вокзала. Некоторые из пленных бредут босиком.
Дождь сменяется мокрым снегом. Сквозь густой туман тускло мерцают красные огни светофоров.
У некоторых из нас под жесткими русскими шинелями нет ничего, кроме коротких русских гимнастерок и влажных кальсон, которые мы получили из прачечной после бани.
Неужели нам придется всю ночь сидеть на корточках в зале ожидания и мерзнуть?
В зале ожидания?
Да нет, мы будем стоять на улице.
В течение двух часов под дождем в конце апреля. На железнодорожной станции под названием Осташков.
Мы стучим зубами от холода и от ярости.
— Если бы я мог только говорить по-русски! — настойчиво уговаривает кто-то прибалта. — Я бы поговорил с конвоиром! Я бы обратился к начальнику станции!
Струйки дождя затекают в мои стоптанные, перепачканные в глине башмаки. Мы жалобно стонем все громче и громче.
Прибалт, которого самого сотрясает дрожь от высокой температуры, говорит:
— Я разговаривал с конвоиром! Я уже говорил с начальником станции! Я сказал им, что они несут ответственность за нас! Я уже говорил… Я скажу им… Ну, что я могу еще сделать?!!
Мы начинаем выть как волки.
Если уж нам нельзя находиться в зале ожидания, тогда мы устроим им настоящий концерт, чтобы они не заснули этой ночью. Нас не пускают в здание вокзала только потому, что в зале ожидания сидит какой-то штатский! Это же смешно! А вы видели начальника станции? Эту жирную свинью, которая сидит в своем теплом кабинете? Конвоиры тоже на нашей стороне. Разве мы не такие же солдаты, как и они?
И разве этот жеребец со своей дурацкой инструкцией не враг всех солдат, как немецких, так и русских!
Тяжелые грузовые паровозы маневрируют на станции взад и вперед, формируя новые составы. Когда они проезжают мимо нас, от них исходит приятная волна тепла.
Может быть, есть смысл в том, чтобы позволить этим железным колесам разрезать твое тело на куски?
Тела обоих мертвецов все так же одиноко лежат между железнодорожных путей.
Паровозы постоянно гудят.
Когда начинает светать, нам разрешают пройти в вестибюль. Здесь и находит нас утром врач в звании майора медицинской службы. Его прислали из нового лагеря, чтобы забрать нас.
Лежащие вповалку на кафельном полу военнопленные представляют собой кучу мокрых вонючих лохмотьев. Кажется, что они лежат на черно-белой шахматной доске.
— Мы должны встать! — хриплым голосом переводит прибалт. — Врач говорит, что иначе мы простудимся!
Носком начищенного до блеска сапога майор пытается поднять нас с холодного пола.
Возможно, теперь все станет в некотором смысле лучше?
Конвоиры распаковали второй мешок с продуктами. Каждый должен подставить свою шапку. Хлеб, два куска сахара, на десять человек пачка табака мелкой резки! Даже чайную заварку добросовестно поделили между всеми, по одному грамму на человека. Конвоиры боятся, что их будут обыскивать. Майор-врач здорово отругал их!
Будем надеяться, что теперь все станет хотя бы немного лучше и в ближайшие восемь дней из шестидесяти двух человек умрут не более полутора дюжин.
Действительно, первые восемь дней в госпитале будут почти сказочно-прекрасными.
Через большую лужу к полуразрушенному зданию вокзала подъезжают два длинных автобуса.
Настоящие автобусы?
Да, автобусы военного госпиталя с кожаными сиденьями и настоящими носилками.
Мы входим в автобусы, как полагается. По очереди, один за другим. Как люди, мы сидим на кожаных сиденьях.
Только у одного после того, как он встает, на зеленом кожаном сиденье остается кал.
— Парень, не спорь! Это же какашки! — с возмущением накидываемся мы на провинившегося.
У того на глазах наворачиваются слезы.
Но это действительно крайне неприятно! Мы только-только почувствовали себя снова людьми! А ведь и он тоже когда-то принадлежал к цвету европейской молодежи!
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».
Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.
Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.
Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.