Перед уходом - [6]
Мужичок угодливо хихикнул, и за Наташиной спиной снова уныло забренчали медяки. Будто от повторного пересчета их больше станет! И пришлось сделать усилие, чтобы не повернуться и не поглядеть, кто ж там такой, вдруг — знакомый? И, чувствуя неловкость от присутствия свидетеля, Наташа сказала:
— Ну, пойду я. Мама ждет. Спасибо, Тонечка! Капитанскую Дочку не встречаешь, Марью Гавриловну? Повидать бы ее! Как она — жива, нет?
— Жи-ива! Что ей сделается? Скрипит потихонечку. Сегодня утром была — хлеба взяла, макарон, джем сливовый, глаза б мои на него не глядели, консервы рыбные в томате — три банки. Каких-то гостей кормить. Замечание сделала, что сливочного масла нету, один комбижир и подсолнечное. А мне что ж — из себя его сбивать, что ли? — порохом вспыхнула продавщица. — Не я лимиты спускаю. Что завезли, тем и торгую, под прилавком не держу! Учителя эти, педагоги… Жизни не понимают, а все туда же — взрослых людей учить! И что за зуд такой? Мне одна, бухгалтер из райпотребсоюза нашего, умная женщина, так и говорит: ежели, не приведи господь, под суд попадешь, а в заседателях, сбоку от судьи, учительша какая-нибудь сидит, все: суши сухари — дадут полную катушку, без снисхожденья… — И, столь же неожиданно угаснув, спросила тихо: — Витя-то приедет?
— Порох! — тем временем льстиво и одобрительно хмыкнули за Наташиной спиной.
«Ах, подхалим!..» — подумала Наташа без приязни.
— Не знаю. Должен… вроде бы. Мать говорит — обещал!
— Этого дела не хватит если — пускай зайдет. Для него найдется! Дома не будет, значит — на танцах я. Все ж тянет глянуть. Может, студенты явятся: опять работать приехали, сорок человек. И ты приходи, Наташ, — оркестр все-таки, не под гармошку! — Заметила чужие модные туфли, спросила с завистью: — Платформы, а? Сколько платила?
Наташа, снова порозовев, ответила:
— Пятьдесят.
Незнакомый мужичок, занявший ее место у прилавка, уже заныл униженно, заканючил:
— Всего двугривенного, Тонь, не хватает! Запиши в тетрадь. После сенокоса, ей-богу, все отдам. Агафьин за сено обещал наличными рассчитаться…
И обратный путь из магазина был долог. Наташу останавливали, расспрашивали, улыбались. Из вежливости и она задавала вопросы. Ей отвечали — запутанно и пространно. Приходилось поддакивать и слушать. А как же иначе? Обидеться могут люди. У переулка, который вел к дому, где жила учительница Марья Гавриловна, Наташа замедлила шаг. «Зайти сейчас, не откладывая? — нерешительно подумала она. — Нет, с водкой неудобно… осудит еще… Потом, потом…»
Деревянное коромысло, два зеленых, в светлую крапинку, эмалированных ведра — из своей калитки, направляясь к колодцу, вышла мамина подруга тетя Нюся. Давняя и странная то была дружба! И сколько Наташа помнила себя, Нюся с мамой то ссорились, то мирились, то опять ссорились — шумно, с бранью, с криками на все село. Наташа не знала, каковы отношения подруг сейчас, но на всякий случай сказала:
— Здравствуй, тетя Нюся. Как здоровье твое?
В ответ загремели пустые ведра.
— Здоровье мое, деточка, неважное! А ты, значит, мамочке своей помочь приехала, облегчить? — Сквозь умиление и елей в голосе тети Нюси явственно пробились злорадные, колючие нотки. — Молодец, деточка, молодец! А уж как мамочка твоя убивалася — волосы на себе рвала. Горюшко-то какое! А все он — Федька, Халабруй чертов…
Наташа насторожилась. Халабруем звали по-уличному дядю Федю, теперешнего маминого мужа, а Наташиного, стало быть, отчима, уехавшего сегодня рано поутру в город продавать картошку. Нет в селе человека без прозвища.
Оставшись года четыре назад вдовцом, бездетный и работящий Халабруй внезапно попал в середину бабьих интриг, в самый омут. За ним охотились, его обкладывали, как медведя в глухом бору, и он не выдержал натиска — решил жениться, даже заявил об этом вслух, на людях в магазине. Многие слышали — разнесли. И дружный доселе отряд вдов раскололся. Все ждали, на ком он остановит свой выбор, престарелый жених: вдов и вековух в селе было много, куда как больше, чем холостых и вдовцов. Но хитрый Халабруй не спешил. Он благоденствовал, пользуясь передышкой и расколом, и вдовы поняли, что победит та, которая, отбросив стыд сделает решительный шаг первой.
О, Наташа хорошо помнит, как мать в те дни шушукалась с тетей Нюсей. Вот заговорщицы! На них было забавно смотреть. Но Наташа тогда сидела, обложась книгами, читала предисловие к роману «Молодая гвардия» — готовилась к выпускному экзамену по литературе, и было ей не до смешных вдовьих интриг. А помолодевшая за последние дни мать, принаряженная, с лихорадочным румянцем на щеках, после таинственного разговора с тетей Нюсей растопила печь, сбегала в магазин и еще куда-то, поменяла занавески на окнах, дерюжки на полу и постельное белье и, сунув Наташе — небывалое дело! — три рубля, сказала ей, глядя в сторону: «Заучилась совсем! Погуляла бы ты, что ль? В район бы съездила…» У Наташи хватило ума не перечить ей в этот день. Она отложила книгу и ушла из дому. Все равно перед экзаменами ничего не лезло в голову — какая-то каша!
Вернулась домой Наташа поздно, до копейки растранжирив трояк, и несказанно удивилась, обнаружив, что в окошках нет света, а дверь заперта. Никогда еще такого не бывало! Она постучала — сердито и громко: чувствовала себя вправе. Через некоторое время в дверь выглянула мать, дохнула дочери вином в лицо и зашептала, сжимая у горла измятую ночную рубаху: «Ты в сенцах поспи — тепло! Я там тебе подушку положила. И не шуми ты так, ради Христа!» Что-то такое поняв и с ходу осудив мать, Наташа холодно процедила: «Ладно».
Герои большинства произведений первой книги Н. Студеникина — молодые люди, уже начавшие самостоятельную жизнь. Они работают на заводе, в поисковой партии, проходят воинскую службу. Автор пишет о первых юношеских признаниях, первых обидах и разочарованиях. Нравственная атмосфера рассказов помогает героям Н. Студеникина сделать правильный выбор жизненного пути.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Молодая женщина, искусствовед, специалист по алтайским наскальным росписям, приезжает в начале 1970-х годов из СССР в Израиль, не зная ни языка, ни еврейской культуры. Как ей удастся стать фактической хозяйкой известной антикварной галереи и знатоком яффского Блошиного рынка? Кем окажется художник, чьи картины попали к ней случайно? Как это будет связано с той частью ее семейной и даже собственной биографии, которую героиню заставили забыть еще в раннем детстве? Чем закончатся ее любовные драмы? Как разгадываются детективные загадки романа и как понимать его мистическую часть, основанную на некоторых направлениях иудаизма? На все эти вопросы вы сумеете найти ответы, только дочитав книгу.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.