Перед Сахарной - [3]

А я прибавлю: «Нет, отче Платоне, — он превзошел тебя много. Ты догадывался, а он — знает, и о душе, и о небесах. И о грехе и правде.

И что всякая душа человеческая скорбит, и что надо ей исцеление».

* * *

Вина евреев против И. Христа была ли феноменальная или ноуменальная? Т. е. только «эта толпа» «не могла понять» и, главное, «теперь»- ну, «при исходе времен»? Или — от корня, издревле, от Моисея и даже Авраама? Было ли больно все от истока начиная, или — только в устье? В последнем случае, т. е. если только «нравы» и сейчас, — не для чего было отменять обрезания и всего жертвенного культа, и суббот и храма.

В этом случае была бы у христиан сохранена библейская семья; сохранено бы было живое и животное чувство Библии, а не то, что «иногда читаем». Не было бы ужасного для сердец наших противопоставления Евангелия и Ветхого завета.

Ничего не понимаю. О, если бы кто-нибудь объяснил.

* * *

Как задавили эти негодяи Страхова, Данилевского, Рачинского… задавили все скромное и тихое на Руси, все вдумчивое на Руси.

«Пришествие Гиксосов». Черт их знает, откуда-то «Гиксосы» взялись; историки не знают откуда. Пришли и разрушили египетскую цивилизацию, 2000 лет слагавшуюся. Потом через 1¤ века их прогнали. И начала из разорения она восстановляться; с трудом, медленно, но восстановилась.

(придя с Айседоры Дункан домой).

Как хорошо, что эта Дункан своими бедрами послала все к черту, всех этих Чернышевских и Добролюбовых. Раньше, впрочем, послали их туда же Брюсов и Белый (Андрей Белый).

О, закрой свои бледные ноги [5].

Это было великолепно. Поползли на четвереньках, а потом вверх ногами. И тщетно вопияли Лесевичи и Михайловские:

— Где наш позитивизм? Где наш позитивизм!!! Позитивизм и мог быть разрушен только через «вверх ногами».

На эмалевой стене Там есть свет чудных латаний.

Дивно. Сам Бог послал. Ничего другого и не надо было. Только этим «кувырканьем» в течение десяти лет и можно было прогнать «дурной сон» литературы.

* * *

Вчера разговор в гостях. И выслушал удивительный взрыв отца:

«Моему 13-летнему сыну, который никогда не знал онанизма, в гимназии сказали никогда не дотрагиваться до… потому что хотя это насладительно, но вредно для здоровья. Он дотронулся и сделался онанистом.

10 чиновников в мундире министерства просвещения, из которых каждый был шпион и ябедник, учили его „не послушествовать на друга своего свидетельства ложна“. И он стал клеветником и злословцем.

Те же десять чиновников, из которых каждый был предатель и втихомолку занимался социализмом, учили его „быть патриотом“. И он возненавидел свое отечество.

Таким образом, когда он „окончательно получит образование“ и сделается никуда не годным человеком, ему выдадут бумажку, по которой он может получить всякое место на государственной службе.

Перед ним будут „открыты все двери“.

Он войдет в наиболее широкую, выберет девицу с кушем и женится. Теперь он сделается не только „полезным гражданином“, но и в высшей степени „приятным членом общества“. У него станут занимать деньги. Ему везде станут предлагать „председательство“. Он станет заниматься „благотворением“. Когда он умрет, поп скажет хорошую речь».

(русская цивилизация).

Я подумал молча про себя.

Нет. Мой Вася жив. С ним никогда этого не будет. Берегись, Вася. Берегись «русской цивилизации».

* * *

За попа, даже и выпивающего, я трех кадетов не возьму. Только злой поп [6] (поп А-бов) — невыносим. Он хуже всякого человека. В нем этот яд становится хуже, проклятее, смраднее, стрельчатее яда во всяком другом человеке.

Отчего это? Тоже — тайна. «И взяв кусок с блюда и обмакнув в соль — подал ему» [7]. И всякий исповедник Христа, если он зол, — увеличивается в зле на всю величину Христа и становится Иудой.

* * *

«Знаешь (и она назвала одного любимого мною умершего писателя), если бы он теперь жил, он не показался бы интересным. Он был тогда интересен (в 90-е годы). Люди с каждым годом растут; душа с каждым годом растет, и человек теперь не то, что был 15 лет назад».

(мамочка, в постели, 13 янв.).

* * *

Греки — «отец»; и римляне тоже — «отец». Даже сухопарый чиновник — и он «отец». Одна «жидова» — Вечная Мать. Отсюда проистекает их могущество и значительность.

(идя из клиники).

* * *

Батя. С Урала, член Госуд. Думы. Еду с дочкой на извозчике. И говорю:

— Сколько платите за квартиру?

— Сорок.

— Сорок?! Сколько же комнат?

— С прихожей 4.

— Как же вы помещаетесь? Из кого семья?

— Я. Да брат студент, технолог. Да сестра замужняя с ребенком. Да папаша с мамашей. И еще брат двух лет.

— Как же вы спите?

— Я в столовой на кушетке, брату в прихожей на ларе стелют. Сестра с мужем за перегородочкой. Папаша с мамашей за другой перегородочкой.

— Сестриному-то ребенку сколько будет?

— Полтора года.

— А меньшому брату вы, кажется, сказали два?

— Два.

— Это хорошо. Сестра-то еще не беременна?

Она помолчала.

— Это хорошо. Тесно, а тепло. И отец еще молодой?

— 53 года: а когда на именинах были гости, то говорили, что ему едва сорок можно на вид дать. Лицом белый и большого роста. И живот, — хотя не очень большой.

— А мамаша?

— Мамаша совсем молодая. Ей только 42.

— Совсем хорошо! То-то и фамилия у вас красивая. Нет красивее на Руси, — т. е. не может быть красивее такой фамилии: тут и «мережки» и «золото». Оттого, что вы старые люди на Руси.