В-я привезла на Рождество две двойки, по немецкому и арифметике. Ее встретили сухо и почти не разговариваем. Она опешила. Заглядывает в глаза, улыбается виновно и заискивающе, но мы не обращаем внимания. Однако, когда прошли дни, — ее впустили в комнату к Шуре, куда собрались две курсистки, она сама (Шура [1]) и все детишки.
Я что-то копался. Когда вошли в кабинет и сказали: «Идите к нам, папочка: как весело». Скучая, что оторвали, — я, однако, вошел.
На полу — «подножках» и табуретках — разместились, кроме трех больших — все маленькие: Таня, Вера, Варя, Вася, Надя. Все были в ажитации, и, когда я тихо сел, — почти не заметили.
Играли «В свои мнения». Эти «мнения» составляли определения вещей, имя коих писалось на бумажке.
Меня поразили многие из мнений, и, когда все кончилось, — я захватил бумажки и здесь воспроизвожу их.
Вопрос: Что такое цветы?
«Цветы одушевляют человека, когда он бывает угнетен чем-нибудь и освежают его душу» (Вася).
«Цветы да еще дети одни украшают землю» (Вера).
«Дыхание красы».
«Цветок есть последняя отрада человека, посаженный в землю около гробовой доски» (Варя).
«Цветы — внешняя улыбка природы, их запах — тайное признание ее» (курсистка),
«Цветы — это песнь природы» (Наташа [2]).
«Без цветов мир стал бы мертвее самой смерти» (Шура).
(Вторично заданная та же тема, или второе мнение при первом же задании):
«Цветы — покорное создание, которых каждый смертный может сорвать и растоптать» (Вася).
«Цветы — это маленькие и нежные созданья Бога, которые остались как печальные воспоминания о Рае» (Вера).
«Цветы, как люди, — горды, нежны».
«Цветы — в природе — милые, светлые, разноцветные. В своих чашечках они скрывают мечты… своим благоуханием они сдувают муки и тягость. — Цветы в душной комнате. Скучно, серо… Вьются нежные цветы у пыльного окна. Подходишь. И встают золотые воспоминания о чем-то далеком» (по-видимому, Таня).
Вопрос: Что такое ум?
«Ум — очень трудно определить тому, кто его имеет; для тех же, кто его не имеет, ум — святое счастье и богатство» (курсистка).
«Вечно „Горе от ума“»(Шура).
«Ум — это счастье несчастливых» (Наташа).
«Ум — руль» (Таня)
Вопрос, Что есть высший героизм?
«Самоотверженно к себе, радостно умереть за ближнего и даже за самого низкого преступника» (Надя или Вася).
«Героизм есть высшая отвага и стремление к великому
делу» (Варя).
«Высший героизм есть самоотречение. Только тот сможет создать великое и прекрасное, только тот может, как герой, отпечатлеть своей рукой на истории и в измученных душах людей, кто скажет: я для всех, но не для себя. Это есть истинный герой человечества» (Вера).
«Жажда сгореть в любви» (Таня). «Высший героизм — стереть свое лицо» (Шура). «Героизм — ни один раз в жизни не солгать» (Наташа). «Героизм есть лишь вспышка, но не огонь» (курсистка). «Истинный героизм заключается в силе любви, заставляющей забыть свое мучительное я» (вторичное — Тани).
«Высший героизм — сказать про себя самое смешное и низкое» (вторичное Шуры).
«Героизм есть необыкновенная жизнь человека, иногда незаметная, а иногда заметная» (по-видимому, — по почерку — Вася или Надя).
«Как мы можем спрашивать, что такое героизм, когда вся жизнь Христа есть высший подвиг героизма» (судя по почерку, кажется. Вера).
Вопрос: Что? труднее всего на свете?
«Всего труднее в жизни полюбить ненавидящего тебя» (курсистка).
«Труднее всего в жизни побороть себя» (курсистка). «Прожить без любви» (Наташа). «Забыть себя» (Шура).
«Самое трудное — сказать в старости то, что говорил в молодости» (по-видимому, Вера).
«Сохранить юность» (по-видимому, курсистка). «Верить и прожить честно, без фальшивых прикрас» (Таня).
«Труднее всего в жизни — просто, без затей ее прожить» (по-видимому, курсистка вторично).
«Труднее всего в жизни забыть о себе» (Шура вторично).
«Самое трудное — стать выше своих страданий» (Вера).
«Труднее всего переживать предсмертный час, если был грешен» (Вася, — sic!).
«Труднее всего в жизни переживать муки» (Вася вторично). «Труднее всего в жизни пойти выпить молоко и лечь спать» (Пучок — Надя).
Смеялись больше всего последнему. Дивились больше всего Васе. Он был по пояс мне, совсем маленький. Пораженный, я его отвел в сторону (после игры) и спросил: «Разве ты думал о смертном часе?»
«Думал». — «Ну, это мне тяжело умирать так, а ты?»- «Нет, папа. Какие у тебя грехи? Если тебе захочется согрешить, то ты удержишься». — Прыснув со смеху и замирая в страхе, я пошел и рассказал Шуре «своего Ваську».
Но… потеряны листки с «любовью».
— «Что такое любовь?». Ответили разное. Но Варя — вся проказа вне этого «наказанного» Рождества — поспешила утешить родителей и успокоить общество:
«Любовь существует для пользы отечества».
Этому-то больше всего мы и смеялись тогда.
* * *
Еврей находит «отечество» во всяком месте, в котором живет, и в каждом деле, у которого становится. Он въязвляется, врастает в землю и в профессию, в партии и в союзы. Но это не фальшь, а настоящее. И везде действует легко (с свободою) и с силою, как родной.
Он в высшей степени не чужой везде, со всеми. Общее предположение, что евреи ведь чужие, — верно только в половине. В каком-то одном и таинственном отношении они и есть везде и всем чужие. Но столь же верно и неодолимо то, что они и близки, до «единокровности», со всеми.
