Перед половодьем (сборник) - [10]
Няня берет в одну руку узелок с бельем, а другой ведет маленького человека; скрипит дверь, из сеней в переднюю врывается морозный пар.
«То» место… но ни кадки с брусникой, ни узкогорлых бутылей…
Мальчик неприязненно оглядывает опустевшие сени, цветные стекла уже не прельщают его — тусклые, в инее, в звездном и холодном снеге. Прочь! прочь! — на широкий двор, обнесенный чугунною изгородью.
Крыльцо высоко, ступени — каскадом в три стороны.
Дом же, как сирота, одинок, лишь вдалеке, за полем, чернеют постройки слободы. Против фасада — река, стесненная холодным льдом, и заливной луг, запорошенный скучным снегом. Но светло и весело за спящей Волгой, — там берег горист, там золотые маковки церквей.
Над кровлею дома — вышка, а на вышке скрипучий флюгер в виде петуха; то вправо, то влево он вертится, не зная устали, не боясь холода, — голова с красным гребнем горделиво задрана кверху.
Стонет снег под ногами, тропинка желта, — видно, часто хожено по ней — впереди же курится двухоконная баня. Синеватый дымок улетает из черно-красной трубы к разорванным, волокнисто-облачным небесам.
…Дверная скобка у бани обледенела.
Вырывается влажный пар, оседая на лицах мелкими, тепловатыми капельками: предбанник.
На скамье — грязное белье, а за стеной кто-то оживленно разговаривает.
Василидушка раздевает маленького человека, и он видит, что ей это приятно. Хорошая она, только вот зачем от волос то керосином, то деревянным маслом несет?.. Духами лучше бы.
Раздев мальчика, Василида сама обнажается; перед маленьким человеком, вместо знакомой и милой нянечки, — странный звереныш со смуглым, топором вырубленным телом.
Ее серые глаза поблескивают:
— Озяб, беленький?
Она берет его на руки, хотя он и сам бы дошел. Носят маленьких, а он уже умеет читать.
И прижимает его к груди.
— Ой, не раздави, нянечка!
— Экой неженка!
Говорит же она как-то по-новому, не одним голосом, а тремя: тревогой, нежностью и стыдом.
— Беленыш мой, будто ярочка!
Мальчик уже сам прижимается к телу женщины:
— Милая нянечка, не урони меня только.
— Что ты, что ты, ангелочек мой, да Господь с тобою!
Переступила через высокий порог.
Пол скользкий, ветхий, а на самом верху полка две женщины — белая, да изжелта-белая. У белой русые косы сбегают на колени двумя змейками, а у изжелта-белой черная коса закручена в жгут и повязана платком, как повойником. Тараторят, перебивают одна другую и волнуются… Обок с каждой по медному тазу. Сквозь окно зимнее солнце на медные тазы ротозейничает.
— Ведь, умереть мог… Подумайте!
Изжелта-белая сочувственно качает головой, но по ее лицу заметно, что ей все равно, мог умереть сынок белой женщины или нет.
Коренастая Василидушка с завистью взглядывает на белые плечи хозяйки, бережно опускает мальчика на скамью в углу бани и начинает усердно намыливать его.
Синие глазки зажмурены — не закусало бы мыло, — а недавнее очарование заменяется раздражением. Когда же на голову выливается таз теплой воды, и глаза можно открыть безбоязненно, мальчик с отвращением смотрит на нагую женщину, стоящую перед ним:
— Ф-уй, какая ты ржавая!
И так остра неприязнь маленького человека, что больно укалывает кирпичнотелую Василидушку; робко бродят ее короткие мозолистые пальцы, намыливая мальчика губкой.
И когда она обливает его прохладною водой, он ей кажется недосягаемым, попирающим ее, низкую, как придорожную пыль.
— Витя! Иди сюда, — кричит мать с полка. — я оботру тебе лицо волосами.
Примета есть: от женских волос лицо становится свежим, и сводятся родимые пятна.
Пока мать возится с сыном, Василида, юркнув в предбанник, торопливо одевается, чему-то криво усмехаясь толстыми губами.
А потом входит он, маленький человек; Василида, молча, и не поднимая глаз, отирает его мохнатым полотенцем, надевает на него белье и, став на колени, приступает к застегиванию крючком башмаков. Неожиданно носок левой, уже обутой ноги ударяется по ее подбородку и рассекает его; течет струйка алой крови, а Василидушка убивается:
— За что же? Христос с тобой… больно, чай!
Но злыми-презлыми глазами смотрит на нее маленький человек и издевается:
— Вот тебе!
— А я хозяйке пожалуюся! — вдруг возмущается Василида: — не крепостная, небось; языком болтай, а рукам-ногам воли не давай!
Мальчик презрительно улыбается.
Василида отрывает кусок от бумаги, в которую было завернуто чистое белье, и бережно заклеивает им ранку.
Смешная и некрасивая, — не ударить ли еще раз?.. Но покорна и жалка — гнев маленького человека смягчается.
Идут домой и молчат. Снег под ногами поскрипывает.
8
Мальчик знакомится с девочкой.
Капор бел, щеки розовые и золотистые кольца волос.
Стоят с салазками на дворе у ледяной горы и беседуют:
— А у вас лапшу часто стряпают?
— Стряпают.
— А ты, ведь, в поезд играешь?
— Ого!.. Еще во как!
— А меня зовут Ирочка. Мы живем наверху вас, ты меня должен слушаться.
И хмурит золотые бровки:
— Позови-ка собаку твою, запряжем в сани и покатаемся.
Мальчик в синеньком тулупе опрометью бежит на кухню за рыжим псом и кричит:
— Матрос! Матрос! Скорее, Матросушка!
Собака лениво подымается с половика, приветливо виляя пушистым хвостом: отчего же и не пройтись, с большим даже удовольствием.
«На высокой развесистой березе сидит Кука и сдирает с нее белую бересту, ласково шуршащую в грязных руках Куки. Оторвет — и бросит, оторвет — и бросит, туда, вниз, в зелень листвы. Больно березе, шумит и со стоном качается. Злая Кука!..» В сборник малоизвестного русского писателя Бориса Алексеевича Верхоустинского вошли повесть и рассказы разных лет: • Лесное озеро (расс. 1912 г.). • Идиллия (расс. 1912 г.). • Корней и Домна (расс. 1913 г.). • Эмма Гансовна (пов. 1915 г.).
«Рогнеда сидит у окна и смотрит, как плывут по вечернему небу волнистые тучи — тут тигр с отверстою пастью, там — чудовище, похожее на слона, а вот — и белые овечки, испуганно убегающие от них. Но не одни только звери на вечернем небе, есть и замки с башнями, и розовеющие моря, и лучезарные скалы. Память Рогнеды встревожена. Воскресают светлые поля, поднимаются зеленые холмы, и на холмах вырастают белые стены рыцарского замка… Все это было давно-давно, в милом детстве… Тогда Рогнеда жила в иной стране, в красном домике, покрытом черепицей, у прекрасного озера, расстилавшегося перед замком.
«Набережная Волги кишела крючниками — одни курили, другие играли в орлянку, третьи, развалясь на булыжинах, дремали. Был обеденный роздых. В это время мостки разгружаемых пароходов обыкновенно пустели, а жара до того усиливалась, что казалось, вот-вот солнце высосет всю воду великой реки, и трехэтажные пароходы останутся на мели, как неуклюжие вымершие чудовища…» В сборник малоизвестного русского писателя Бориса Алексеевича Верхоустинского вошли повести и рассказы разных лет: • Атаман (пов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Одна из ранних книг Маркеса. «Документальный роман», посвященный истории восьми моряков военного корабля, смытых за борт во время шторма и найденных только через десять дней. Что пережили эти люди? Как боролись за жизнь? Обычный писатель превратил бы эту историю в публицистическое произведение — но под пером Маркеса реальные события стали основой для гениальной притчи о мужестве и судьбе, тяготеющей над каждым человеком. О судьбе, которую можно и нужно преодолеть.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.
Александр Митрофанович Федоров (1868-1949) — русский прозаик, поэт, драматург. Сборник рассказов «Осенняя паутина». 1917 г.
Михаил Владимирович Самыгин (псевдоним Марк Криницкий; 1874–1952) — русский писатель и драматург. Сборник рассказов «Ангел страха», 1918 г. В сборник вошли рассказы: Тайна барсука, Тора-Аможе, Неопалимая купина и др. Электронная версия книги подготовлена журналом «Фонарь».