Перебитый панцирь - [25]

— Что мы будем делать, господин, с вашими горными орлами? — подошел к Надырхану Петцет.

Слова «горные орлы» немцем были произнесены с явной иронией.

— Начнем с личных дел, — ответил Петцет на свой же вопрос.

— Что это даст? — спросил Надырхан.

— Сейчас вы поймете, господа. Кстати, об участи пленных не беспокойтесь. Наш комендант знает требования «Приказа — пуля» («Кугельбефель»), — скривил рот офицер «Аусланд-Абвера».

Надырхан начал ознакамливаться с делами на пленных. Немецкая педантичность была налицо. Каких только нет вопросов в анкете-карточке на военнопленного. Наряду с выяснением установочных данных перед пленными ставятся и такие вопросы, как вероисповедание, семейное положение, не подвергался ли преследованиям после 1917 года, отношение к Советской власти и коммунистам. А далее подробные сведения о службе в Красной Армии и об обстоятельствах пленения. В конце — подпись военнопленного.

— Для чего нужна подпись? — спросил Надырхан, рассматривая карточки.

— Это — самая ценная штука для нас, дорогой Надырхан, — ухмыльнулся Петцет.

— В чем же ее ценность? — не догадался эмигрант.

— Сейчас увидите, — бросил Петцет.

Петцет нажал кнопку. В кабинет вошел дежурный по лагерю.

— Слушаюсь, герр обер-лейтенант!

— Приведите военнопленного под № 3371, — приказал Петцет.

— Слушаюсь!

Через несколько минут в кабинет в сопровождении двух автоматчиков привели военнопленного. Петцет, глядя на него в упор, указал на стул, стоявший в углу кабинета. Пленный сел, а затем бросил взор на стол, на котором лежали папиросы.

Петцет, заметив это, вежливо спросил:

— Курите?

— Курил.

— А сейчас?

— Нет.

— Почему?

— Нечего.

— Разве вам табак не дают?

— Нет.

Петцет встал со своего места и подошел к Надырхану и Делибею.

— Слышали, что сказал он?

— Да, — ответил Делибей, разгадавший, к чему клонит Петцет.

— И вы слышали, господин комендант? — грозно обратился к нему представитель абвера.

— Да, герр обер-лейтенант, — ответил комендант. И он понял тактику Петцета.

— Вот, господин комендант, если я еще раз услышу об этом, тогда пеняйте на себя, — крикнул Петцет, стуча кулаком по столу. — Мы не настолько бедны, чтобы не обеспечить пленных несчастным табаком, — успокоившись, он взял со стола пачку папирос и, подойдя к военнопленному, предложил:

— Курите!

— Спасибо, — ответил пленный под № 3371, искренне поверив разыгранной комедии.

— Возьмите, возьмите. Есть международная конвенция о военнопленных. Гуманизм. Понимаете? Разве мало солдат в плену у русских? Если мы плохо будем относиться к вам, то и русские так же станут поступать с нашими.

Пленный удивился. Еще никто с ним за период нахождения в лагере так не разговаривал. Он взял пачку сигарет у Петцета. Немец протянул ему зажигалку. Папироса за столько месяцев...

* * *

— У меня дети, оставьте, пожалуйста, меня в покое, — говорил военнопленный Петцету, который предложил ему вступить в национальное формирование германской армии.

— Ради ваших детей и нужно вступить, — настаивал немец.

— Не понимаю.

— Чем быстрее мы победим, тем скорее вы увидите своих детей.

— А если заключат мирный договор?

— Этого никогда не будет! — сдержанно, но уверенно заметил Петцет. — А если даже будет, то опять-таки пострадаете вы, — схитрил немец.

— Почему?

— Военнопленного, сообщившего во время опроса противнику данные, составляющие военную тайну, НКВД расстреливает, — вполне серьезно произнес офицер абвера.

— Я ничего не сообщил вам, — насторожился пленный под № 3371.

Петцет взял со стола анкету-карточку и попросил допрашиваемого подойти ближе к столу.

— Это ваша подпись?

— Да.

— А вот полные данные о вашей войсковой части. Разве эти сведения не составляют военную тайну?

— Составляют, — ответил, опустив голову, допрашиваемый.

— Выбирайте, — порекомендовал Петцет, небрежно бросив анкету на стол.

* * *

Надырхан не сводил глаз с Петцета. Усевшись в офицерской столовой, члены миссии из Берлина вели задушевную беседу. Авторитет сотрудника абвера перед эмигрантскими вожаками по мере разговора все более возрастал.

— Это только начало вербовки нужных нам людей, господа, — разглагольствовал Петцет. — Есть еще другие методы. К ним можно отнести: использование ответа на графу анкеты-карточки — «подвергался ли при большевиках аресту по политическим мотивам». Если да, то за шиворот такого, и обиженный человек к вашим услугам.

— Нам в школе говорили, что надо приучать людей и к таким методам, как голод и карцер, дубинка и холодная вода, — хихикнул Делибей, показав свои зубы, похожие на кукурузные зерна.

— Господа, в скором времени будет очередной выпуск в школе в Вустрау, и подготовленные нами пропагандисты расскажут военнопленным о немецком превосходстве, — дополнил размышления своих подвыпивших коллег Петцет.

— В положении о СКНК сказано, что в целях привлечения людей на нашу сторону необходимо практиковать организацию экскурсий для военнопленных по достопримечательным местам великой Германии, эту возможность не следует упускать, — внес предложение Надырхан.

* * *

Берлинские вербовщики, удачно использовавшие различные методы и приемы, разработанные в кабинетах гестапо и абвера, СД и СА, завербовали группу горцев. Отправив их по назначению, «миссионеры» покинули лагерь в Шверине.