Перчатка - [3]

Марсия немедленно ухватилась за ее слова и воскликнула, что это важная улика и что нужно известить полицию. Она позвонила и добилась, чтобы к телефону позвали офицера Харта, и тот велел передать Эвелин Мэйн, чтобы перчатку ни в коем случае не выбрасывали и что за уликой кто-нибудь приедет.

Мне уже давно пора было выдвигаться на работу, но я сидел, пока Марсия не закончила говорить по телефону, потому что хотел все-таки определиться насчет вечернего похода в кино.

Она отговорилась — мол, слишком устала после бессонной ночи, да и на собрании жильцов надо побывать.

— Знаешь, Джефф, — сказала она, — случившееся заставило меня осознать, что я должна принять на себя толику ответственности за происходящее вокруг. Мы смеемся над ними, над нашими добрыми соседями, но ведь это живые люди со своими невзгодами.

Честно говоря, я слегка растерялся, хотя вроде бы сумел это скрыть. Дело не в том, что мне дали от ворот поворот — просто можно было вполне обойтись без всей этой чуши насчет добрых соседей (ага, вон Мистер Забота — сплошная доброта). Вдобавок Эвелин Мэйн внезапно вынырнула из своей скорбной апатии и одарила меня широкой улыбкой, когда Марсия изрекла твердое «нет».

Сам я на вечернее собрание жильцов не пошел, хотя мог бы. Вместо этого я поужинал в городе и отправился в кино; после на редкость паршивого фильма пропустил пару-тройку стаканчиков в баре, вернулся домой поздно (ни души ни в фойе, ни в лифте, ни в коридорах) и с облегчением завалился спать.

Из блаженной неги — я только-только заснул как следует — меня вырвал настойчивый стук в дверь. Я прорычал что-то неразборчивое, ответа не дождался, через силу слез с койки и, вне себя от злости, выглянул в коридор.

Ко мне пришла Марсия. Поистине героическим усилием воли я принудил себя замолчать и даже вымучил улыбку вместо злобного оскала. Любому ведомо, что слова, произносимые человеком, которого внезапно разбудили, особенно когда он едва погрузился в пучину сновидений, способны причинить столько же вреда, сколько порой причиняет пьяная болтовня. А наши с Марсией отношения уверенно развивались, и мне нисколько не хотелось их портить, тем паче что сокровище, коим я рассчитывал завладеть, предстало воочию, под полупрозрачной ночнушкой, поверх которой был накинут неплотно завязанный халат.

Оторвав взгляд от прелестей Марсии, я посмотрел ей в лицо и понял, что она напугана.

Тоненьким девичьим голоском, который никак не вязался с ее обликом, она проговорила:

— Прости, что бужу тебя в три часа ночи, Джефф, но не мог бы ты забрать у меня эту треклятую штуку? Мне не уснуть, пока она рядом.

О прелестях Марсии, владевших моим вниманием, как нельзя лучше говорит тот факт, что лишь теперь я увидел — будто с глаз спала пелена — завернутую в обрывок туалетной бумаги кожаную перчатку, которую Эвелин Мэйн нашла за диваном. А ведь Марсия держала перчатку прямо перед собой!

— Чё? — Вряд ли мой ответ засчитали бы за образец сметливости. — Офицер Харт не приезжал, что ли, и никого так и не прислал?

Марсия покачала головой:

— Перчатка оставалась у Эвелин, пока я занималась делами; социальный работник явился сразу после твоего ухода. В обед к ней приехали сын с женой — офицер Харт как следует их припугнул! — и уговорили перебраться в больницу, так что перчатку она передала мне. Я снова позвонила в полицию, но офицер Харт, как мне сказали, ушел домой, а офицер Холстед, с которым я разговаривала, сообщил, что пришлет кого-нибудь рано утром. Пожалуйста, Джефф, подержи ее у себя. Стоит на нее посмотреть, как сразу мерещится тот седой проныра с ножиком. Меня аж в холод бросает!..

Я покосился на перчатку в обертке из туалетной бумаги (Марсия явно не хотела притрагиваться к ней голой кожей) и вдруг почувствовал, как вдоль хребта побежали мурашки. Эка невидаль, старая перчатка… Но ее словно окутывала какая-то незримая аура.

— Ладно. — Я заставил себя взять перчатку, а потом прибавил бесцеремонно, не думая, что такое несу: — Вообще-то, я удивлен, что ты не пошла сперва к Мистеру Заботе, раз уж он всем готов помогать и раз уж вы на собрании виделись.

— Я пришла к тебе. — В голосе Марсии прозвучало раздражение, но улыбнулась она тепло. — Спасибо, Джефф.

Только в этот миг до меня дошло, что я в своем полусонном состоянии упускаю драгоценную возможность, которой больше может не представиться. Так, сейчас мы это быстренько поправим… Но прежде чем я успел пригласить Марсию к себе, послышался вежливый кашель. Мы оба обернулись: в дверях своей квартиры стоял Мистер Забота в халате до пят, при поясе и в пижамных штанах (это я заметил сквозь щель между полами халата). Он заулыбался и двинулся к нам танцующей походкой — ступал легко, несмотря на свои шесть с хвостиком футов.

— Могу я быть чем-то полезен, мисс Эверли? Вас что-то беспокоит? Может, снова… э-э… — Он умолк, как если бы застеснялся того, о чем собирался спросить.

Марсия резко мотнула головой и сказала мне довольно строго:

— Нет-нет, мистер Уинтер. Но за приглашение спасибо. Спокойной ночи.

Я сообразил, что Лысый ее смутил и что она старается внушить ему, будто мы не расстаемся после проведенного вдвоем вечерка и будто у нас все чисто по-соседски (недаром меня назвала по фамилии).