Per rectum ad astrum. - [41]

— О деле, Кать. Ты пугаешь сюрпризами, ведёшь разговор о настоящих, «доисторических» мужчинах. Конкретнее, пожалуйста.

— О-о! Руслан — атавизм, объект для диссертации психиатра. К нему подходить жутко, оторопь берёт. Я поэтому и говорю, что… смотреть надо.

— Ого! Всё так серьёзно? Ладно, сестра, возможно, это как раз то, что нам нужно. Давно надо было с этой бандой разведенцев познакомиться. А то, из твоих отчётов толком не понятно ничего… информации — вагон, аналитика — на уровне колледжа для мальчиков, выводы — от восторженной шоу-дивы. Этот, как его… Руслан? Он вменяем?

Катерина проглотила «бестолковую непонятность» своих отчётов без комментариев, честно попыталась прокачать ситуацию на тему: «что там не так?», с ходу не сообразила и начала отвечать:

— Полностью, в определённом смысле. А «объект диссертации»… хм-м, он — непонятен. Нас-то он понимает, я думаю, возможно, лучше нас самих… Это мы его — нет… Он… он древний какой-то. Очень специфичный взгляд на жизнь…

— Ладно. Обсуждение непонятностей отложим. Чем занят твой «древний»? По жизни, так сказать.

Они вышли в парковочный ангар, сравнительно небольшой, неплохо освещённый, казённый до неприличия. Шестнадцать парковочных тарелок, пост охраны на въезде.

— Всё, здесь стоим, — заявила Катерина, — Просто посмотреть, как они из машины будут выходить — оно того стоит. Если уж «руками щупать» это явление, как ты хотела, Мать, то начинать отсюда нужно. Руслан — он, правда, необычный очень.

Яна вздохнула.

— Катька, ты меня до инфаркта на нервной почве доведёшь! Что ты мне тут шоу устроить пытаешься?! Ты ж не в музее экспонат демонстрируешь. Это ж человек живой! И, судя по твоим словам, очень неординарный. Непонятный даже. Как не поймёте вы главного, непонятное — опасно! У вас чутьё на опасность должно срабатывать сразу, как что-то непонятное встретили.

Яна посмотрела ей в глаза и досадливо встряхнула головой. Катерина пережидала нравоучение спокойно и терпеливо. Типа «всё я знаю, всё поняла, из уважения к Вам мирно дослушаю до конца…».

— Так ты не сказала, чем занят твой «экспонат» по жизни. Ну, давай не томи!

— Да там всё прозрачно, Мать! Вроде как историей занимается… даже в клубе каком-то историческом состоит. Только, дурью они там маются — моё такое мнение. Чего в прошлом копаться? Ну, было и прошло — чего там ворошить!

Джамбина нахмурилась. Историей, значит? Ой, как плохо всё!.. всё хуже и хуже…

Катерина подняла руки:

— Всё-всё, поняла, молчу. Историки — уважаемая профессия! дармоеды…

— Ближе к теме, Кать! Руслан?

— Ну, он ещё проводит психологические тренинги с разведенными мужиками. Ну-у… помогает им самореабилитироваться, найти своё место в жизни, трам-пам-пам, прочие мужские финтифлюшки… Кстати, новых разведенцев они в группы психологической поддержки давно не набирали, года два уже. Но, какие-то физические тренинги постоянно проводят, весьма регулярные, кстати. Не могу сказать, что у нас разведённые мужики закончились в стране… странно всё это.

— Что за физические тренинги? Кать!? Я что, по слову из тебя вытаскивать буду?

— Извини, Мать, не вижу я тут повода для беспокойства. Там какие-то устаревшие, заплесневелые единоборства. Исторические, не исторические… не знаю. Не в струе совершенно. Лет триста уже не используются ни кем. Что-то декоративное, шоу из этого делали тогда. Полуголые накачанные мужики, знаешь, такие — продукты косметического морфинга… возятся-валяются, тискаются в кругу перед зрителями. Дамам нравилось, наверное. Да и девки, тоже, наверное, сбегались на это посмотреть. Кстати! Если реанимировать всё это сейчас, возможен всплеск нешуточного зрительского интереса, даже популярности, я бы сказала. На фоне современной моды на брутальность. Может, хотят немного мужской пол реабилитировать? И на этом заработать рассчитывают? Возродить шоу? Только они не шевелятся в этом направлении — ни рекламы, ни показов. Странно это…

Яна встрепенулась.

Триста лет назад процедура косметического морфинга только появилась, и по цене борцам такого шоу доступна не была. Было этих шоу — грузовик с прицепом, и уровня они были соответствующего, в том числе и по финансам.

— Да-да, я помню-помню, — Катерина махнула рукой, — Непонятное — опасно. Но не вижу я здесь опасности, Мать. Ну, развлекаются там у себя мальчики чем-то модно-брутальным, всё новое — хорошо забытое старое. Возможно, спохватятся скоро, начнут этим зарабатывать, наконец, а то всё разоряются и разоряются…

«Ага, и всё никак не разорятся» — подумала Яна, а вслух спросила:

— Кать, что за борьба?

— … может помочь им, идею подбросить, я не знаю… заодно с Тимом поближе познакомиться. Симпатичный мальчик…

— Кать, что за борьба?!

— Да устаревшее что-то, я же говорю. Девчата мои ещё лет пять-шесть назад информацию собирали по этому поводу. КОТЕБО, кажется. И ещё какая-то динамическая коробка, что ли. Крутилась она, вероятно, пока они внутри кувыркались.

Яна похолодела. Шоу — борьба?

— КОТЕБО и ДинБокс — я правильно поняла?

— Да, да, точно. Ну, я же так и сказала? Мы тогда ещё устроили к нему на курсы четверых сотрудников, мужчин. Они отзанимались у него в клубе месяца по три-четыре. Сказали — полная ерунда. Ни о чем борьба эта, в общем. Нудятина — ничего интересного. В качестве реального применения не годиться совершенно. Сколько ни занимались — толку ноль, к нам на тренировки ничего полезного оттуда так и не принесли! Вот время — потеряли — да, уговорить наших сотрудников туда отправиться — вот это трудов стоило!