Пьер и Мария Кюри - [122]
Своим возражателям она говорит:
«Я принадлежу к числу людей, которые думают, что наука — это великая красота. Ученый у себя в лаборатории не просто техник: это ребенок лицом к лицу с явлениями природы, действующими на него, как волшебная сказка. Мы не должны допускать, чтобы люди думали, будто прогресс науки сводится к механизмам, машинам, передачам сил, хотя и в них есть своя красота.
…Не думаю я также, что дух смелой предприимчивости рискует исчезнуть из нашего мира. Если я вижу в окружающем меня нечто жизненное, то это как раз дух смелой предприимчивости, по-видимому неискоренимый и родственный любознательности…»
Борьба за международную культуру, соединенную с уважением к различным национальным культурам, защита личности и таланта, где бы они ни обнаружились, борьба за «укрепление великой духовной силы науки во всем мире», борьба за «моральное разоружение», за мир во всем мире. Таковы области борьбы, которую ведет мадам Кюри, не льстя себе суетной надеждой на скорую победу.
Мари Кюри — Еве Кюри, июль 1929 года:
«Я полагаю, что международная работа — это задача очень нелегкая, однако приступать к ней необходимо путем больших усилий и с готовностью на жертвы: при всем своем несовершенстве дело Женевы — очень большое дело и заслуживает поддержки».
Две, три, четыре поездки в Польшу…
Не ради отдыха, забвения тревог едет мадам Кюри к своим близким. С того времени, как Польша стала свободной, Мари носится с большим проектом: создать в Варшаве Институт радия, как центр научного исследования и лечения от рака.
Но одного ее упорства недостаточно, чтобы преодолеть все затруднения. Выздоравливающая от долгого порабощения Польша бедна: бедна и деньгами и техническими силами. А у Мари нет времени самой хлопотать и отыскивать средства. Нужно ли называть союзницу, которая по первому зову становится с ней плечом к плечу? Броня, хотя и обремененная годами, но такая же энтузиастка и такая же деятельная, как и тридцать лет тому назад, берется за это дело. Она и архитектор, и ходатай, и казначей. В скором времени всю страну наводнили плакаты и марки с изображением Мари. Требуются деньги или, вернее, кирпичи: «Покупайте по одному кирпичу, чтобы построить Институт имени Мари Склодовской-Кюри!» — взывают тысячи почтовых открыток, воспроизводящих факсимиле собственноручного заявления ученой: «Мое самое пламенное желание— создать в Варшаве Институт радия». Это предприятие пользуется щедрой поддержкой государства, города Варшавы и наиболее значительных польских учреждений.
Запас кирпичей все увеличивается… И в 1925 году Мари приезжает в Варшаву на закладку института. Торжественная встреча: воспоминания прошлого, обещания на будущее… Горячая любовь всего народа сопровождает ту, которую один из ораторов называет «первой фрейлиной нашей прелестной владычицы Польской республики». Университеты, академии, города преподносят Мари самые пышные почетные звания…
В один из солнечных дней президент республики кладет первый кирпич института, мадам Кюри — второй, президент города Варшавы — третий…
Никакой официальной натянутости при торжествах! Глава государства Станислав Войцеховский не только из любезности восхищается совершенством, с каким Мари говорит на родном языке после стольких лет отсутствия. А разве он не был в Париже товарищем Мари Склодовской? Сыплются анекдоты:
— А вы помните, что тридцать лет тому назад вы дали мне дорожную подушечку, когда я возвращался в Польшу с тайной миссией? — спрашивает президент. — Она мне очень пригодилась!
— Я даже помню, — со смехом отвечает Мари, — что вы забыли мне ее вернуть!
Пан Катарбинский, очень известный и очень старый актер, вскочив на сцену Народного театра, приветствует мадам Кюри комплиментом, тот самый Катарбинский, которому веселый подросток Маня оплела когда-то в Зволе венок из полевых цветов.
Годы идут, кирпичи выстраиваются в стены. Но это не конец трудам Мари и Брони. Каждая из них дала на это дело большую часть своих сбережений, а все же не хватает денег на покупку такого количества радия, чтобы предпринять лечение от рака.
Мари не унывает. Обследует горизонт и останавливает взгляд на западе… на Соединенных Штатах, где уже один раз ей помогли так щедро, — на миссис Мелоней. Великодушная американка знает, что Институт в Варшаве так же дорог Мари, как ее собственная лаборатория. Миссис Мелоней совершает новое чудо, собрав деньги, необходимые на покупку грамма радия, — второго грамма, подаренного Америкой мадам Кюри. Все начинается сызнова! Так же, как в 1921 году, Мари садится iTa пароход в октябре 1929 года и направляется в Нью-Йорк. Она едет благодарить Соединенные Штаты от имени Польши. Так же, (как е 1921 году, ее изводят всякими чествованиями. В этот приезд она является гостьей президента Гувера и живет несколько дней в Белом доме.
«Мне подарили маленького слоника, выточенного из слоновой кости, очень миленького, и еще одного совсем крошечного, — пишет она Еве. — Кажется, слон — это символ республиканской партии, и Белый дом переполнен слонами всяких размеров, и одиночными и целыми группами…»
Америка, разоренная экономическим кризисом, имеет более серьезный вид, чем в 1921 году. Но прием, оказанный Мари, становится не менее горячим. В день своего рождения мадам Кюри получает сотни подарков, присланных неведомыми друзьями: цветы, книги, вещи, денежные чеки на нужды ее лаборатории и даже гальванометры, ампулы с радоном, образцы редкоземельных элементов. Накануне отъезда Мари под дружеским руководством Оуэна Д. Юнга посещает университет Св. Лаврентия, на фронтоне которого высечено из камня горельефное изображение мадам Кюри. Она присутствует на юбилее Эдисона: во всех речах и даже в послании с Южного полюса от капитана Бэрда звучат приветствия Мари Кюри.
Ни одна женщина-ученый не пользовалась такой известностью, как Мария Кюри. Ей было присуждено десять премий и шестнадцать медалей. М. Кюри была избрана почетным членом ста шести научных учреждений, академий и научных обществ. Так, в частности, она была почетным членом Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии в Москве, с 1912 г. – членом Института экспериментальной медицины в Петербурге, с 1914 г. ~ почетным членом научного института в Москве и с 1926 г. – почетным членом Академии наук СССР.Биография Марии Кюри написана ее младшей дочерью Евой, журналистом по профессии.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.