Пепел Вавилона - [18]

Джозеф наполнил чаем груши для них обоих, и они сидели рядом в дружелюбном молчании. Она понемногу пила, и терпкий вкус чая, смешиваясь с послевкусием секса, успокаивал, хотя она и не думала, что расстроена. Па вздохнула, и муж поднял брови.

— Да, — сказала она. — Ты такой умный. Это именно то, что мне было нужно.

Джозеф изобразил поклон, а после заговорил серьёзно:

— Ты думаешь о том, что мне говорила? Насчёт координации?

— Не волнуйся, — сказала она, но Джозеф не унимался.

— Тебя предавали те, кто считался нашими лидерами. Джонсон, когда мы были в АВП. Ашфорд на «Бегемоте». Окульски с объединением. Поэтому мы и стали независимыми, ведь так? Но теперь мы перестали быть независимыми. Теперь мы часть Вольного флота, Инарос нас убедил. Не только тебя. Всех нас.

— Ты прав, — ответила Па. — Возможно, я всё ещё спорю с тем, что уже случилось. Мне следует отпустить прошлое.

— Но не отказывайся от своего опыта. Вселенная кучу времени пыталась о чём-то тебе сказать. Теперь ты во всём сомневаешься. Может быть, случившееся должно было подготовить тебя к настоящему.

Комок в груди Па сжался ещё чуть туже.

— Ты и сам ему не доверяешь.

— Я? Ну, не стоит судить по мне. Я и самому Богу не доверяю.

— Ты худший мистик на свете, — рассмеялась Па.

— Знаю, — Джозеф покачал головой. — Как пророк я не состоялся, печаль. Но, — он поднял палец, — тебя-то я знаю. Ты из тех, кто предпочтёт сделать вид, что не знает того, что ему известно, лишь бы не создавать проблем. И поэтому, если думаешь, что могла ошибиться, будешь снова всё проверять — вдруг и правда всё в норме. Нож во вселенной появляется там, где он нужен. И поверь, острее не бывает.

— А если окажется, что эта вселенная — просто куча химии и энергий, которые до скончания веков будут биться друг с другом?

— Тогда опыт и использование стандартных схем — вполне годный способ не оказаться битым, — ответил он. — Ты скажи, может, и Он тоже предсказуем? Ты об этом знаешь побольше меня.

— Сомневаюсь, —ответила Па, но взяла его руку.

Он удержал её в своей. Спустя секунду к ним подошла Лаура и села рядом, а за ней и Оксана. Разговор свернул на менее опасные темы — насколько марсианские проекты слабее астерских, последние вести от «Аэндорской волшебницы», захватившей ещё один корабль колонистов, отчёт Кармунди об осмотре «Хорнблауэра», о делах на «Конноте». Но внутри Па оставался твердый узелок, не дающий забыть — что-то идёт не так.

В каюту Па вернулась одна. Она повалилась в кресло-амортизатор, натянула на голову одеяло и увидела во сне огромную хлипкую тварь, плывущую по течению в глубине моря. Только море состояло из звёзд, зверь собран из кораблей, и один из них был её.

Такое значительное событие, как революция, никогда не происходит само собой. Освобождение станции Церера — или, по версии внешних, захват — стало предвестником появления Марко Инароса и Вольного флота. А если оглянуться ещё дальше назад, случившееся с грузовым кораблём-водовозом выглядит ничтожным для того, чтобы, пусть ненадолго, вызвать противостояние Земли и Марса, однако его оказалось достаточно. А когда те, кто вечно угнетал Пояс, для разнообразия направили оружие друг на друга, в игру вступила АВП, захватив контроль над главным портом пояса астероидов.

Тогда никто не думал, что это надолго. Рано или поздно Марс и Земля опять встанут на ноги, и тогда Церера падёт. Андерсон Доуз, фактический глава станции, потерял бы захваченную власть, либо перешёл бы к какой-то иной схеме правления, либо превратился бы в мученика за идею. Любая независимость временна.

Однако падения Цереры не произошло.

Разрушение Ганимеда и обнародование программы исследования протомолекулы Мао-Квиковски отвлекли внимание власть имущих. А потом на Венере возникли огромные и загадочные структуры, создавшие первые врата. Пока «Бегемот» в сопровождении объединённых сил Земли и Марса отправился исследовать врата и обсуждался всеобъемлющий сложный комплекс взаимодействий, Андерсон Доуз ткал свою сеть. Корпорации на Луне и Марсе, станции в точках Лагранжа, Пояс и спутники Юпитера — никто не мог позволить себе на годы остановить торговлю ради захвата порта. За время развития человечества, с тех самых пор, когда на шумерских табличках был нацарапан самый первый контракт, временные примирения тянулись так долго, что делались незаметными.

А когда за вратами открылись врата и людской поток хлынул к новым планетам, появились силы, заинтересованные в сохранении текущего состояния Цереры. Андерсон Доуз знал, чью лапу подмазать и когда уступить, чтобы сохранить непрерывным движение через порт.

С помощью длительных и осторожных манипуляций этот хитрый торговец перерос свой статус мятежника, сделавшись политиком. Доуз приобрёл статус, а Церера стала главным городом астеров как раз в то время, когда это никого не волновало.

А потом появился Вольный флот, который столкнул в волны весь тщательно выстроенный замок из песка. Доуз, как и любой политик, взвешивал силы, шансы и обстоятельства. История станции Церера из триумфа приспособленчества и политической ловкости превратилась в историю предтечи Вольного флота. Доуз принял новую версию и себя, и своей станции. Он выбрал сторону в этой игре, как и она его.