Пепел Снежной Королевы - [2]

Актерскими способностями он обладал в неизмеримо меньшей степени, чем Мишель, но, видимо, искренне верил в каждое слово, которое произносил слабым неверным голосом. Казалось, что разговаривал он редко. Так редко, что каждый раз сомневался, справится ли его речевой аппарат с непосильной задачей.

– О, помоги же нам! – снова вступила Джульетта со страстностью, восполнявшей нерешительный голос Ромео еще и с излишком.

«Так, пора заканчивать эту комедию», – подумала Куки.

– Венчать я вас не буду! – Был же предел человеческому терпению.

– Ой, нет, нет! – Мишель обрадованно замахала руками. Она еще и покраснела, скромно опустив глаза долу. – Нет, я хочу, чтобы ты занялась расследованием. Ну, как ты умеешь.

– Как… – Куки задохнулась. Она-то до сих пор наивно полагала, что ее маленькая тайна никому не известна. Оказывается, известна. Куки продолжила уже вкрадчиво: – Расследования, значит…

Вполне возможно, что девчонке ничего не известно. Может, она что-то там навоображала себе и вовсе ничего не знает о том, чем занималась Куки в свободное время.

– Я знаю, что ты настоящий детектив. Ты расследуешь жизнь наших мертвецов. – Наивная радость этой чокнутой Джульетты уже начинала выводить из себя. А та между тем поясняла: – У меня есть ключи от твоего рабочего стола, ты несколько раз оставляла там папки с делами.

– Н-да-а-а… – тяжко вздохнув, Куки решила, что выслушать Мишель ей все же придется. Хотя бы для того, чтобы узнать, что еще той известно. И от чего еще у нее есть ключи. Кто знает, может, у этой ненормальной есть ключи и от дома Куки. А там, в ее комнате под кроватью, в больших шляпных коробках хранятся не только дела, которые Куки вела последние годы.

– Так вот, мы хотим, чтобы ты узнала – кто он. – Мишель выбралась из своего убежища и подтолкнула вперед Ромео.

– Чудесно. – Куки покорно развернулась к юноше: – Ну и кто же ты? Как тебя зовут, мальчик? – Ситуация становилась все удивительней.

Влюбленные переглянулись, и Мишель, наконец, поняла, что Куки сделала неверные выводы.

– Да нет же! Это Кей. Мы познакомились в Инсайд-Хилл, – Мишель легкомысленно махнула рукой, будто речь шла о прогулочной яхте местной туристической компании или ежегодном благотворительном вечере самых уважаемых людей графства, – уже очень давно. В журнале он помечен как «больной К.», вот все его и зовут Кей. Но нам надо узнать о его семье… – Мишель пыталась сообразить, что бы еще такого попросить у «золотой рыбки». – Из какого он города, как его зовут по-настоящему, есть ли у него родные… ну и все такое.

– Ясно. Может, лучше в полицию? – Куки явно хваталась за соломинку. Никто с этими психами серьезно говорить не будет, это ясно как день.

– Нам нельзя в полицию. – Куки заметно помрачнела. А вдруг он преступник?

– Он ничего плохого не делал, нет! – Как будто угадав ее мысли, воскликнула Мишель. – Его мучили там, в клинике. И я решила, что надо уходить. Вот он и сбежал. Правда, он очень смелый? – Она с гордостью погладила мятый рукав друга.

– Он мой кумир, – саркастично заверила Куки и тут же категорично заявила: – Но заниматься расследованием я не буду.

Тягостное молчание долго ничем не нарушалось. Фикус с любопытством вытягивал свои листья, жадно впитывая тягучую атмосферу этого необычного разговора.

– Тогда мы погибли. – Мишель, взяв за руку своего возлюбленного, героически подняла голову с изумительной красоты глазами, локонами и всем, что полагалось иметь настоящей красавице, приготовившейся лицом к лицу встретить свою неминуемую погибель. Через секунду она добавила: – Мы все. Я все про тебя расскажу. Некоторые документы и фотографии в той папке вряд ли были отданы их бывшими владельцами добровольно.

Глава 2

– С таким же успехом ты мог бы обратиться к Маккормику, Кинроссу и еще многим другим. – Энгус, граф Монтроуз, устало откинулся на подушки. Яркий свет дня, пробивавшийся даже сюда, за тяжелые альковные занавесы, тревожил его уставшие глаза, отнимая и без того немногие оставшиеся от изнурительной борьбы с болезнью силы. – Не думаю, что открываю тебе секрет.

– Но, милорд… – Узкое напудренное лицо Корки казалось еще более бледным и узким из-за огромного рогатого парика, введенного в придворную моду молодым Георгом.

– Я просто показался тебе более доступной добычей, – не утруждаясь выслушиванием возражений, продолжал задумчиво Энгус.

– Да. Гниющей и разлагающейся, но все же добычей. Я ведь шакал, – Корки оскалил зубы, белоснежные на фоне подкрашенных кармином узких губ, – падальщик. Но вы мне всегда платили, разве это не есть признание?

– Я многим плачу. Секретарю или Крысолову, например. С единственной разницей – они свою плату зарабатывают.

– Милорд, вы предлагаете мне убивать крыс? – Осторожно посмеиваясь, молодой человек выпрямился из легкого полупоклона. – Кто знает, может, я именно так и поступаю.

– Не мели ерунды, Корки. Ну, как там Эдинбург, что при дворе? – вздохнув, переменил тему старик.

– То же, милорд. Скука, интриги. Правящий кабинет все больше склоняется к военному решению пограничного вопроса. Вы, я надеюсь, не с отступниками? – Он, уже более расслабленный и спокойный, прошелся к стрельчатым окнам, забранным в мелкий переплет.