Пепел державы - [93]
Лишь в царских палатах собирались самые близкие государю вельможи, коим надлежало занимать определенные свадебные чины. Иван Петрович Шуйский, наряженный в шитый золотыми нитками богатый атласный кафтан, прибыл во дворец в числе первых — ему надлежало находиться при постели государевой. Здесь он увиделся со своими родичами — четырьмя сыновьями покойного Ивана Андреевича Шуйского. Статный красавец Андрей Иванович вместе с молодыми князьями Хилковым и Татевым "стряпали с платьем", то есть помогали обряжать государя на торжество.
Василий Иванович Шуйский, коренастый, с черным юношеским пушком на щеках и подбородке (пожалуй, самый невзрачный и смирный среди братьев), первым попался на глаза Ивану Петровичу, когда тот прибыл на государев двор.
— Горькие вести, — доложил родичу юноша, хлопая близорукими глазами. — У Торопца Баторием разбит князь Хилков. Государь зело гневен! — И поежился, представляя, каково сейчас там его старшему брату.
— Воевода жив? — осведомился Иван Петрович тут же. Ведь скольких уже потеряли на поле боя!
— Жив, спасся с остатками отряда. Но воевода Черемиси-нов, любимец государев, попал в полон…
Иван Петрович перекрестился, вновь подумал о своем вчерашнем назначении, вспомнил свой сон и тут же отогнал эту мысль. Сперва надлежало пережить этот день…
Иоанн тем временем, ни на день не отлучаясь от управления государством (тем более, когда на русских землях враг!), исполнял свой давний замысел. Уже полгода вынашивал он идею попросить влиятельного европейского правителя быть посредником между ним и Баторием в обсуждениях мира, ибо послов к нему слать бесполезно. Верные советники подсказали государю, что упрямого венгра-католика может смирить его духовный глава — папа римский. Ему-то и диктовал Иоанн послание, едва узнав о поражении Хилкова под Торопцом. Царь знал, что папа и император Священной Римской империи Рудольф давно пытаются создать коалицию против Османской империи. Потому он писал:
"Желаем впредь с тобою, папой римским, и с братом нашим, Рудольфом цезарем, быть в единстве против всех басурманских государей".
Далее он писал, как бесчестно с его послами обходится "Стефан Обатур", как послы папские и имперские с ним говорят о мире на христианской земле, в то время как полки Стефана и его союзники татары льют нещадно христианскую кровь и жгут русские города.
"Прикажи, дабы Стефан с басурманскими государями не складывался и кровопролитие христианское не учинял". Взамен Иоанн обещал льготы и беспрепятственный проезд итальянским купцам в Персию через его земли.
— Назавтра вели Истоме Шеврыгину прибыть. Помнится, хвалил ты его, — приказал Иоанн появившемуся на мгновение Щелкалову, когда государя уже облачали в узкий золотистый кафтан — Большой наряд он уже не надевал во время свадебных торжеств, лишенных всеобщего внимания. Поклонившись, дьяк, не оборачиваясь спиной к государю, покинул палату. Андрей Шуйский, одевая царя, искоса наблюдал, как обрюзгший, потучневший старик преображается в великолепном наряде, но в лицо Иоанну старался не глядеть — вперив очи в пол, он старательно застегивал многочисленные золотые пуговицы царского платья, силясь не выдать трясущихся пальцев. Однако государь, кажется, заметил волнение молодого вельможи, но оставил это без внимания, погруженный в свои мысли…
Настал час торжества. Палата, где стоят полные угощений и различных яств столы, сверкает золотом и серебром одеяний, взмывают вверх драгоценные кубки, звучит музыка. Невеста, лица которой почти не видно из-за украшений, сидит набеленная, с выведенными сурьмой бровями, вся в шелках и жемчуге, который сверкает во множестве и в свадебном сарафане, и в высоком головном уборе. Еще совсем юная, как молодое деревце, которое только-только начало расцветать, она сидит рядом с усталым и мрачным стариком, вымученно улыбающимся в ответ на здравницы.
Вымученно улыбаются здесь многие, более всех — государева родня. Царевич Иван, коему выпала роль свадебного тысяцкого, мрачно и недобро глядит на "молодых". Недобро глядит в ее сторону и Ирина Годунова, жена царевича Федора (вместе они в роли посаженных родителей со стороны государя). Сколько лицемерия в услужливых поклонах и улыбках! Кажется, веселы лишь Нагие, многочисленная родня коих сидит за столом, и слабоумный царевич Федор, по-детски искренне испытывающий счастье за своего отца. Василий Шуйский, дружка жениха, и Борис Годунов, дружка невесты, кажется, соревнуются, кто лучше будет справляться со своими обязанностями. Но они веселы, словно старые приятели переговариваются о чем-то, смеются, однако надолго не покидают "молодых". Боярыни, жены ближайших к государю вельмож, сидят за столом невесты, перешептываются, искоса глядят на несчастную Марью, которая изваянием восседает рядом с супругом в высоком кресле ни жива ни мертва.
Иван Петрович, сидя на почетном месте, тоже смотрел на Марью, на эту несчастную девочку, волей старого деспота втянутая в пучину придворных интриг и пересудов. Почти не притрагиваясь к еде, князь бегло всматривается в лица гостей, жующие, смеющиеся, перешептывающиеся, видит, как придворные мечут ненавистные и оценивающие взгляды в сторону Марии. На минуту он вспомнил о поражении князя Хилкова, о взятии Великих Лук и подумал с отвращением, что здесь, в Москве, это мало кого касается, потому так легко и обычно они могут плести интриги, завидовать, беззаботно обсуждать друг друга, перешептываясь. И в голову тут же врезались воспоминания о сне, который видел он минувшей ночью, вспомнилось, как во сне звероподобные гости государевы жрали со стола, словно свиньи, вспомнил их смех, и едва ли не воочию узрел это здесь.
Первая половина XVI века. В Москве подрастает сын великого князя Василия III – Иоанн. Но с кого будущему правителю брать пример? Москва, считающая себя Третьим Римом, больше похожа на Вавилон, где предательство, убийство и прелюбодеяние не в новинку. Боярство уподобилось зверям, грызущимся меж собою, но что поделать, если на зверей опирается государев трон. Ещё в малолетстве Иоанн слышал от няньки: «Чтобы тебя боялись, Ванюша, нужно быть сильным», и он понял: великая сила нужна, чтобы переменить устоявшийся порядок, когда «на боярах держится вся власть».
Последние годы правления Иоанна Грозного. Русское царство, находясь в окружении врагов, стоит на пороге гибели. Поляки и шведы захватывают один город за другим, и государь пытается любой ценой завершить затянувшуюся Ливонскую войну. За этим он и призвал к себе папского посла Поссевино, дабы тот примирил Иоанна с врагами. Но у легата своя миссия — обратить Россию в католичество. Как защитить свою землю и веру от нападок недругов, когда силы и сама жизнь уже на исходе? А тем временем по уральским рекам плывет в сибирскую землю казацкий отряд под командованием Ермака, чтобы, еще не ведая того, принести государю его последнюю победу и остаться навечно в народной памяти. Эта книга является продолжением романа «Пепел державы», ранее опубликованного в этой же серии, и завершает повествование об эпохе Иоанна Грозного.
Фронтовики — удивительные люди! Пройдя рядом со смертью, они приобрели исключительную стойкость к невзгодам и постоянную готовность прийти на помощь, несмотря на возраст и болезни. В их письмах иногда были воспоминания о фронтовых буднях или случаях необычных. Эти события военного времени изложены в рассказах почти дословно.
Эти сказки написаны по мотивам мифов и преданий аборигенных народов, с незапамятных времён живущих на морских побережьях. Одни из них почти в точности повторяют древний сюжет, в других сохранилась лишь идея, но все они объединены основной мыслью первобытного мировоззрения: не человек хозяин мира, он лишь равный среди других существ, имеющих одинаковые права на жизнь. И брать от природы можно не больше, чем необходимо для выживания.
Аннотация издательства: Герой Первой Мировой войны, командующий 2-ой армией А.В.Самсонов погиб в самом начале войны, после того, как его войска, совершив знаменитый прорыв в Восточную Пруссию, оказались в окружении. На основе исторических материалов воссоздана полная картина трагедии. Германия планировала нанести Франции быстрый сокрушительный удар, заставив ее капитулировать, а затем всеми силами обрушиться на Россию. Этот замысел сорвало русское командование, осуществив маневр в Восточной Пруссии. Генерал Самсонов и его армия пошли на самопожертвование.
Италия на рубеже XV–XVI веков. Эпоха Возрождения. Судьба великого флорентийского живописца, скульптора и ученого Леонардо да Винчи была не менее невероятна и загадочна, чем сами произведения и проекты, которые он завещал человечеству. В книге Дмитрия Мережковского делается попытка ответить на некоторые вопросы, связанные с личностью Леонардо. Какую власть над душой художника имела Джоконда? Почему великий Микеланджело так сильно ненавидел автора «Тайной вечери»? Правда ли, что Леонардо был еретиком и безбожником, который посредством математики и черной магии сумел проникнуть в самые сокровенные тайны природы? Целая вереница колоритных исторических персонажей появляется на страницах романа: яростный проповедник Савонарола и распутный римский папа Александр Борджа, мудрый и безжалостный политик Никколо Макиавелли и блистательный французский король Франциск I.
4833 год от Р. Х. С.-Петербург. Перемещение в Прошлое стало обыденным делом. Группа второкурсников направлена в Петербург 1833 года на первую практику. Троицу объединяет тайный заговор. В тот год в непрерывном течении Времени возникла дискретная пауза, в течение которой можно влиять на исторические события и судьбы людей. Она получила название «Файф-о-клок сатаны», или «Дьявольский полдник». Пьеса стала финалистом 9-го Международного конкурса современной драматургии «Время драмы, 2016, лето».
В повести Александры Усовой «Маленький гончар из Афин» рассказывается о жизни рабов и ремесленников в древней Греции в V веке до н. э., незадолго до начала Пелопоннесской войныВ центре повести приключения маленького гончара Архила, его тяжелая жизнь в гончарной мастерской.Наравне с вымышленными героями в повести изображены знаменитые ваятели Фидий, Алкамен и Агоракрит.Повесть заканчивается описанием Олимпийских игр, происходивших в Олимпии.
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.