Пепел державы - [19]
— Припрятанное добро, — пояснил Никита Романович и, откинувшись в высоком резном креслице своем, потер очи. — Ты прав, это для спасения Протасия. Может, удастся его вызволить.
— К кому пойдешь?
— Афанасий Нагой ведь теперь Сыскным приказом ведает? Придется, видать, к нему, — отвечал тихо Никита Романович. Что-то недоброе почуял Федор на душе, хотел было сказать о том отцу, но осекся, сдержал себя.
— На все воля Божья! — заключил Никита Романович, перетягивая набитый серебром кошель. — Ступай отдыхать. И я пойду. Припозднился.
Спрятав все добро в сундук, Никита Романович взял свечу и, тяжело ступая, направился к дверям горницы. Буян, лениво потянувшись, зевнул и засеменил за ним вслед. Федор с непонятным ему чувством тревоги и болью глядел в спину отцу и думал — как же ему помочь? Отец уже не молод. Выдюжит ли?
— И ты спать ступай! — приказал Никита Романович, обернувшись к сыну. — День тяжкий предстоит!
И то было верно. Завтра предстояло встречать прибывающего со своим двором в Москву касимовского хана, а ныне нового государя Московского, Симеона Бекбулатовича.
Глава 4
Небывалой пышностью, обилием драгоценных камней, дорогих тканей, мехами блистал двор нового русского "царя". Казалось, Москву со своим двором занял могущественный правитель Золотой Орды — настолько все пестрило и блистало вокруг! Симеон Бекбулатович, бывший касимовский хан, носивший до крещения имя Саин-Булат, по приказу Иоанна въезжал в государев дворец и по его же указанию занимал русский престол.
Симеон, задрав бритый подбородок, гордым взором черных степных глаз оглядывал встречавших его бояр и духовенство. Митрополит Антоний, полный и невысокий, шел впереди процессии, опираясь на посох. Его дряблые щеки, поросшие седой бородой, были красны от холодного промозглого ветра.
Спешившись, Симеон, облаченный в богатую песцовую шубу, под которой виднелся шитый золотом узорный кафтан, чинно подошел к митрополиту и склонился в ожидании благословения. Антоний дал ему поцеловать свою пухлую руку, прочитал над ним короткую молитву и перекрестил.
К самой службе, что проходила в Успенском соборе, прибыл государь, незаметно и скромно. Иоанн шел, постукивая резным посохом, в распахнутом бархатном опашне, прямой, твердо чеканя каждый шаг в остроносых высоких сапогах на высоких каблуках. Подле него, едва поспевая, семенила его придворная свита, среди коих многие узнали и робкого Богдашку Вельского, племянника Малюты и ныне ближнего слугу государева, и тучного Афанасия Нагого.
Иван Шереметев и Андрей Щелкалов, склонив головы наравне с другими боярами, переглянувшись украдкой, усмехнулись, мол, гляди, как голодные псы, новые приближенные государя обступили его со всех сторон, вцепившись в него мертвой хваткой. Заметили также и царевича Федора, идущую подле него жену, красавицу Ирину Федоровну, и движущийся следом за ней клан Годуновых. Все они шли на поклон новому "царю Московскому", но тоже, видимо, не осознавая до конца того, что происходит на самом деле.
— Здравствуй, государь наш и великий князь! Иванец, раб твой, приполз возрадоваться вместе с тобой твоему приезду! — громогласно выкрикнул царь еще на подходе к Симеону, и тот замер, еще не ведая, как себя вести. Разом смолкли все на Соборной площади, затаив дыхание, ждали, что будет дальше. Не выдержал Симеон, тоже поклонился Иоанну, но государь опередил его, поклонился еще ниже, едва ли не в самую землю, вместе с ним на колени, прямо в грязь, повалилась его многочисленная свита. Симеон стоял, обозревая склонившуюся пред ним всю московскую знать, и что-то перехватило внутри, сперло дыхание, и он едва не закашлялся от волнения, но сдержал себя.
Далее была служба, кою проводил сам митрополит Антоний, Симеон с супругой стояли на государевом месте, в то время как Иоанн был в толпе придворных, весь поглощенный службой. Никита Романович, стоя неподалеку от него, глядел на государя, замечая и его набрякшие веки, и рано седеющую бороду, и появляющуюся нездоровую полноту. Никита Романович думал о том, как будет вымаливать у него прощение для царевича Ивана, а сам пристально глядел, как рука Иоанна, крепкая и сильная, цепкой хваткой властно сжимает украшенный резьбой посох из рыбьего зуба…
В просторной палате, где начался богатый пир для многочисленной знати, Симеон восседал на государевом месте, уже как властелин, со снисходительной улыбкой общаясь с придворными. И пусть его величали уже государем, и падали в ноги, и кланялись с благодарностью, когда жаловал он кого-то вином со своего стола, все же Симеон был здесь чужим — это чувствовал и он сам, и его гости. Зато Иоанн был весел и улыбчив, словно радовался сброшенной с плеч великой ноше.
Бояре косо поглядывали на двух государей, находившихся за одним столом, и тихо переговаривались меж собой:
— Ведал ли Иван Великий, когда на Угре против хана Ахмата стоял, что правнук этого басурманина на престоле великих князей московских сидеть будет?
— Истинно, не ведал…
— И все же он Чингизид. Знатная кровь…
— А в ком из нас крови Чингисхана нет?
— То верно! Верно!
— Стало быть, и венчание на царство будет? Иль как?
Первая половина XVI века. В Москве подрастает сын великого князя Василия III – Иоанн. Но с кого будущему правителю брать пример? Москва, считающая себя Третьим Римом, больше похожа на Вавилон, где предательство, убийство и прелюбодеяние не в новинку. Боярство уподобилось зверям, грызущимся меж собою, но что поделать, если на зверей опирается государев трон. Ещё в малолетстве Иоанн слышал от няньки: «Чтобы тебя боялись, Ванюша, нужно быть сильным», и он понял: великая сила нужна, чтобы переменить устоявшийся порядок, когда «на боярах держится вся власть».
Последние годы правления Иоанна Грозного. Русское царство, находясь в окружении врагов, стоит на пороге гибели. Поляки и шведы захватывают один город за другим, и государь пытается любой ценой завершить затянувшуюся Ливонскую войну. За этим он и призвал к себе папского посла Поссевино, дабы тот примирил Иоанна с врагами. Но у легата своя миссия — обратить Россию в католичество. Как защитить свою землю и веру от нападок недругов, когда силы и сама жизнь уже на исходе? А тем временем по уральским рекам плывет в сибирскую землю казацкий отряд под командованием Ермака, чтобы, еще не ведая того, принести государю его последнюю победу и остаться навечно в народной памяти. Эта книга является продолжением романа «Пепел державы», ранее опубликованного в этой же серии, и завершает повествование об эпохе Иоанна Грозного.
Роман «Коронованный рыцарь» переносит нас в недолгое царствование императора Павла, отмеченное водворением в России орденов мальтийских рыцарей и иезуитов, внесших хитросплетения политической игры в и без того сложные отношения вокруг трона. .
Гейнце писал не только исторические, но и уголовно-бытовые романы и повести («В тине адвокатуры», «Женский яд», «В царстве привидений» и пр.). К таким произведениям и относится представленный в настоящем издании роман «Людоедка».
Фронтовики — удивительные люди! Пройдя рядом со смертью, они приобрели исключительную стойкость к невзгодам и постоянную готовность прийти на помощь, несмотря на возраст и болезни. В их письмах иногда были воспоминания о фронтовых буднях или случаях необычных. Эти события военного времени изложены в рассказах почти дословно.
Эти сказки написаны по мотивам мифов и преданий аборигенных народов, с незапамятных времён живущих на морских побережьях. Одни из них почти в точности повторяют древний сюжет, в других сохранилась лишь идея, но все они объединены основной мыслью первобытного мировоззрения: не человек хозяин мира, он лишь равный среди других существ, имеющих одинаковые права на жизнь. И брать от природы можно не больше, чем необходимо для выживания.
Аннотация издательства: Герой Первой Мировой войны, командующий 2-ой армией А.В.Самсонов погиб в самом начале войны, после того, как его войска, совершив знаменитый прорыв в Восточную Пруссию, оказались в окружении. На основе исторических материалов воссоздана полная картина трагедии. Германия планировала нанести Франции быстрый сокрушительный удар, заставив ее капитулировать, а затем всеми силами обрушиться на Россию. Этот замысел сорвало русское командование, осуществив маневр в Восточной Пруссии. Генерал Самсонов и его армия пошли на самопожертвование.
Италия на рубеже XV–XVI веков. Эпоха Возрождения. Судьба великого флорентийского живописца, скульптора и ученого Леонардо да Винчи была не менее невероятна и загадочна, чем сами произведения и проекты, которые он завещал человечеству. В книге Дмитрия Мережковского делается попытка ответить на некоторые вопросы, связанные с личностью Леонардо. Какую власть над душой художника имела Джоконда? Почему великий Микеланджело так сильно ненавидел автора «Тайной вечери»? Правда ли, что Леонардо был еретиком и безбожником, который посредством математики и черной магии сумел проникнуть в самые сокровенные тайны природы? Целая вереница колоритных исторических персонажей появляется на страницах романа: яростный проповедник Савонарола и распутный римский папа Александр Борджа, мудрый и безжалостный политик Никколо Макиавелли и блистательный французский король Франциск I.
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.