Пепел Черных Роз. Книга 2 - [2]

Он дернул щекой, стараясь выбросить эту мысль из головы.

Сауруг перекинул одну ногу через луку седла, и мотал лысой головой, вероятно беззвучно напевая свои тягучие песни.

Айслин неуклюже мотался в седле, уткнувшись глазами в очередную книгу.

Торкел хмыкнул. Если бы совсем еще недавно ему сказали бы, что он будет путешествовать в такой странной компании!!!

Он мог представить себя рядом с Наином, Трэзом, на худой конец с Ролдоном, но маг и орк!!!

«Наин», — вспомнилось ему, и он застонал сквозь зубы.

Воркан удивленно — встревожено встрепенулся, встопорщив уши, и оглянулся на хозяина.

Торкел потрепал его по холке и заставил себя забыть и об этом. Ни к чему вспоминать — они там, куда направляются все… одни быстрее, другие, упираясь. Конец всегда один и тот же…

За Серыми Стенами, где их построят для новых битв. Только с кем они там будут сражаться?

Дорога вилась почти по дну бесконечного ущелья. Ниже была лишь узкая безымянная речка. Очень быстрая. Это можно было определить по тому, как дергались и отклонялись касающиеся ее поверхности ветви прибрежных зарослей черной ягоды.

Пока солнце стояло высоко, ничто не мешало Айслину развивать свой ум, и искать истину на книжных страницах. Но теперь стало гораздо темнее, и Айслин обеспокоено поворачивал книгу, стараясь уловить меркнущий свет и разглядеть написанное в ней.

Торкел только диву давался его совершенной неприспособленности.

Еду готовили на стоянках или Торкел или Сауруг… по большей части все-таки Торкел, потому что кухня орков, предпочитавших полусырую недожаренную пищу не очень годилась для желудков людей.

Оружие, кони и все остальное тоже возлагалось на их плечи, и даже в караул ставить мага было себе дороже. Торкел как-то открыв ночью глаза, обнаружил Айслина за написанием стихов, размахивающего руками у костра, с походной тетрадью на коленях и совершенно не обращающего внимания на происходящее вокруг. Найдя, наконец, нужную ему рифму Айслин судорожно начал ее записывать, продолжая размахивать свободными конечностями. К утру лицо и руки его были измазаны чернилами, а сам он стонал по ночам так, что будил даже орка.

Торкел представил, что, оставшись без опекунов в их лице, а, следовательно, без пищи, Айслин сядет у придорожного камня и умрет от голода с книгой на коленях.

Голова его поникнет на изможденную грудь. Усталые горячечные глаза в последний раз вберут в себя краски постылого мира, а по исхудавшей прорезанной ранними морщинами щеке пробежит крохотная последняя слезинка…

Торкел весело хмыкнул. Слезинка должна быть совсем кро — о — охотной, поскольку он к тому времени так и не сообразит пойти за водой.

Таскать воду для мага было просто невыносимым занятием… впрочем, как и все остальное.

Если вставал вопрос колки дров, или похода к ближайшему ручью, маг начинал их упрекать в том, что для них не существует никаких интересов кроме поглощения пищи и размахивания своими мечами. Это не мешало ему, впрочем, первым подсаживаться к котелку и, отвлекая их рассказами и вопросами, наворачивать за обе щеки.

Но оставался он, несмотря на огромное количество поглощаемой им пищи, все таким же худым и нескладным.

Мысли Торкела опять возвращались в прошлое.

«Если поселения уничтожены, он им уже ничем не поможет, если же выжили, то, наверняка, уже знают о случившемся несчастье, и примут соответствующие меры. Там достаточно спецов, прошедших огонь и воду. Тем более что у них есть теперь Белга, который им все там наладит… может быть, даже возродит Орден».

Откуда-то сверху, с почти вертикально вздымающегося склона упал камешек. Торкел поднял голову, а рука уже лежала на рукояти меча.

«Как это Белга не пострадал от сахаларов — его обоз как заколдованный прошел!

Скорее всего, сахалары шли очень кучно, одним отрядом, уничтожая все, что попадалось по дороге, а Белгин обоз прошел сразу за ними».

Во всяком случае, ветеран на момент встречи был уже в курсе произошедшего и, хотя Торкел ждал взрыва негодования по поводу исхода Трэза и его собственного желания податься в Улгак, он ничего такого не сказал, и только потрепал Торкела по плечу.

— Приезжай, — сказал он — мы всегда будем рады тебя видеть.

Он заторопился тогда к Цитадели, оставив обоз на попечение ветеранов и взяв с собой только двоих — малознакомого Торкелу ветерана из Восточника, и знаменитого своими похождениями болтливого старика Смигу. Смига был непривычно неразговорчив и почему-то с огромным синяком под глазом. На вопрос Торкела Смига только махнул рукой и выразительно поправил перевязь с метательными ножами.

Торкел ухмыльнулся — синяк у Смиги был под правым глазом, а Белга был как раз левшой и нраву был самого крутого. Да, и все свои оправдательные движения Смига совершал, находясь вне поля зрения бывшего командира.

Самих поселений раньше было восемь — одно уничтожено, самое незащищенное, потому что находилось ближе всего к крепости. Оставшиеся располагались гораздо дальше, и представляли собой почти точную копию самой Цитадели, конечно с учетом возможностей строителей — стены имели деревянные вставки, также как и дозорные башни, рвы были помельче, а частоколы соответственно пониже…