Пенальти - [12]

Размозженное лицо опиралось на левую руку, лежавшую на руле. Правая висела рядом с рычагом переключения передач, словно покойник собирался тронуться с места. Франсуа спросил:

— А где оружие?

— Отправили в лабораторию на экспертизу. Нам уже известно от госпожи Пере, что револьвер принадлежал покойному. Он его привез из Алжира — на память о добрых старых временах ОАС — и держал постоянно в запертом ящике письменного стола… Будет еще вскрытие. Но скорее для проформы. Это всегда делается в таких случаях.

Причина смерти вроде бы не вызывала сомнений. Но мотивы, побудившие Пере к этому отчаянному жесту, оставались неясными. И это, наверное, беспокоило Варуа.

— В общем, вас потревожили зря.

Комиссар уголовной полиции понимал юмор.

— Для Местного деятеля такого масштаба дежурные полицейские расстарались бы. Постелили бы красный ковер. Ведь он ворочал миллиардами, наш господин Пере… Вы это знаете лучше меня.

Больше спрашивай — что-нибудь да останется. Таков девиз каждого хорошего полицейского. Подошли двое санитаров с носилками. Варуа предупредительно открыл им дверцу кабины и продолжил, словно размышляя вслух:

— Вполне возможно, что он залезал в кассу… Классический случай… Вы усердно таскаете оттуда, пока ревизор не сунет нос в вашу цифирь… И тогда остается только один выход…

Прекрасно понимая, куда клонит собеседник, Рошан не мог удержаться от возражения.

— Не думаю… Конечно, Виктор Пере был казначеем спортивной ассоциации Вильгранда. Но любовь к футболу была у него в крови, и он готов был даже платить из своего кармана, когда речь шла о его главном увлечении. Я бы на вашем месте отбросил предположение о мошенничестве.

Равнодушный к этой посмертной хвале, казначей позволил людям в белых халатах извлечь себя из «мерседеса». Полицейский комиссар и Франсуа проводили его взглядами до машины «скорой». Спортивный журналист покачал головой.

— Покончить с собой как раз в тот вечер, когда его клуб вошел в число ведущих команд европейского первенства, — все это выглядит довольно странно. Даже если бы у него были самые большие неприятности на свете, все равно Пере, по-моему, дождался бы конца чемпионата… Оставалось всего каких-то две недели, чтобы узнать, сможет ли Вильгранд вытеснить марсельский «Олимпик» с первого места. И лишь тогда Пере мог бы с гордостью отправиться в рай.

Санитары засунули носилки в машину, и она тронулась, прерывисто сигналя. Варуа усмехнулся.

— Бывает, что протягивают ноги от избытка счастья. Может быть, наш добряк и молился на мяч. Но харакири человека, который ворочал ежегодным бюджетом в тридцать миллиардов сантимов, вызовет немало толков. И коли вы ручаетесь за его безупречную честность, то, может быть, у него найдут рак в последней стадии или установят, что он подцепил спид. Между нами: если причиной его смерти окажется, например, наследственная болезнь, то это, конечно, было бы наилучшим вариантом для спокойствия многих людей… Но боюсь, что я задерживаю вас и мешаю вернуться в постель.

— Вы полагаете, что я напишу обо всем этом?

Его собеседник вежливо кивнул.

— В противном случае вы бы меня разочаровали.

— Почему?

— Потому что надо найти причины этой смерти. И никто лучше специалиста не разберется в этих причинах.

Он отпустил Франсуа последний комплимент.

— Если вам повезет, то, может быть, вы сумеете объяснить, почему футбольный мяч превратился в пулю калибра 7,42, угодившую в голову этому бедняге.

Вернувшись к себе, Франсуа сразу же набрал домашний номер дежурного по редакции. Ответила его жена.

— Луи вызвали… Кажется, только что в больницу привезли труп казначея футбольного клуба.

У каждого есть свои шпионы. У Дюгона, наверное, имелись свои люди среди персонала клиники и морга, куда попадают жертвы трагических происшествий. Франсуа вдруг почувствовал, что его обошли. Он останется в стороне от всего, что касается сенсационно-событийной стороны смерти Виктора Пере. В лучшем случае его попросят написать спортивную часть некролога. И, может быть, несколько строк относительно возможных последствий этого для будущего состава руководства клуба… В памяти его всплыли насупленные лица президента клуба и мэра. Он позвонил Брюньону.

— Ты проявил пленку?

Тот прохрипел, что ранним утром нужно спать. Но все же сообщил, что фотографии уже сохнут.

— Посмотри, какие физиономии у Жомгарда и Малитрана на трибуне.

Через некоторое время фотограф снова взял трубку.

— Они похожи на двух псов, готовых сцепиться друг с другом. Не очень веселая картинка.

Франсуа положил трубку, снедаемый любопытством. Что-то не клеилось в руководящей команде. Ему показалось по меньшей мере странным то, что эти двое уделяли так мало внимания происходящему на поле, хотя исход поединка был еще неясен. Он пожалел, что Брюньон не направил на них объектив сразу после победного пенальти. Снимок мог бы многое сказать о настроениях, не связанных с матчем. Однако президент клуба и мэр-депутат всегда отлично ладили друг с другом. Сердечность их отношений выглядела до сих пор, если не считать вчерашней вечерней встречи в раздевалке, вполне искренней. Малитрану нужен решающий голос первого должностного лица Вильгранда при выделении ежегодной дотации клубу, а Жомгард не может обойтись без голосов любителей футбола, многие из которых расклеивают к тому же его плакаты во время избирательных кампаний и сдирают афиши соперников. Прекращение обмена услугами повредило бы и тому и другому. Франсуа подумал: «Интересно: была ли для них смерть Виктора Пере неожиданной?» Но тут же заключил: «Нет, речь, наверное, идет о печальном совпадении. Трения между людьми, которые постоянно общаются друг с другом, неизбежны, а казначей, разумеется, не объявлял заранее о предстоящем самоубийстве».