Пена дней - [18]

Первой вышла Хлоя. Она была ослепительна и великолепна в своем белом платье. За ней появились Ализа и Исида. В последнюю минуту прибыл Николя и присоединился к праздничной процессии. Колен взял под руку Хлою, Николя — Исиду, Шик — Ализу, и все они двинулись вверх по ступеням, причем замыкали шествие братья Демарэ, справа — Кориолан, а слева — Пегаз. Сироты попарно выстроились вдоль лестницы. Пюрэ, Брюхотряс и Кряхобор убрали свои инструменты и принялись водить хоровод в ожидании жениха и невесты.

На паперти, выполнив сложную перестановку, компания приготовилась войти в церковь: Колен встал рядом с Ализой, Николя взял под руку Хлою, а Шику досталась Исида. Братья Демарэ по-прежнему завершали процессию, однако на этот раз Пегаз шел справа, а Кориолан слева. Пюрэ и его приспешники перестали кружиться и встали во главе процесса. Исполняя старинный григорианский хорал, все они двинулись в церковь. Младшие кряхоборы раскалывали о головы входящих шары из тонкого стекла со святой водой и каждому закалывали в волосы палочки курящегося ладана, который на головах у мужчин горел желтым пламенем, а на головах у женщин — фиолетовым.

Прямо у входа в церковь стояли вагонетки. Колен и Ализа сели в первую из них и покатили по темному коридору, в котором горько пахло религией. Грохот вагонетки по громкости не уступал музыке. Доехав до конца коридора, вагонетка вышибла дверцу, повернула под прямым углом и резко остановилась возле появившегося в зеленом сиянии Святого. Святой корчил такие рожи, что Ализа в ужасе прижалась к Колену. По лицам била свисавшая отовсюду паутина, отчего в памяти начинали вяло шевелиться обрывки молитв. Вторым видением была Богоматерь, а третьим — Сам Господь Бог, только вид у него почему-то был крайне недовольный и один глаз подбит. Колен наконец вспомнил всю молитву целиком и прошептал ее на ухо Ализе.

Оглушительно задребезжав, вагонетка въехала под своды бокового нефа и остановилась. Колен вышел и стал поджидать Хлою, которая прикатила следом, а Ализа отправилась на отведенное ей место.

Они взглянули на неф. Народу там было полным-полно. Они увидели всех своих знакомых, которые тем временем слушали музыку и восхищались великолепием обстановки.

Церемония началась. Первыми показались Кряхобор и Брюхотряс в торжественном облачении. Несмотря на пышность риз, они радовались, как дети. За ними вышел Пюрэ, державший под руку Еписка. Все встали, и Еписк уселся в огромное бархатное кресло. Ножки стульев с мелодичным скрипом проехали по каменным плитам.

Музыка внезапно смолкла. Пюрэ встал на колени перед алтарем, трижды хлопнулся лбом об пол, а Брюхотряс направился к Колену и Хлое, чтобы проводить их на положенные им места, в то время как Кряхобор расставлял сирот по обеим сторонам алтаря. В храме теперь установилась полнейшая тишина, и все присутствующие затаили дыхание.

Огромные люстры устремляли пучки света на многочисленные позолоченные предметы, которые, в свою очередь, заливали все вокруг своим отраженным сиянием. Желтые и фиолетовые полосы делали неф похожим на брюшко гигантской лежащей осы, если смотреть изнутри.

Где-то в вышине послышалось неясное пение. По храму поползли облака. От них пахло кориандром и горными травами. В церкви было тепло. Особая атмосфера погружала собравшихся в созерцание благолепия и создавала полную иллюзию отчуждения от внешнего мира.

Перед алтарем, преклонив колена на специальные обитые белым бархатом скамеечки, Колен и Хлоя, взявшись за руки, ждали начала венчания. Стоявший перед ними Пюрэ спешно рылся в огромной книге, поскольку никак не мог вспомнить свой текст. Время от времени он устремлял взгляд на Хлою. Ему нравилось ее платье. Наконец он нашел нужную страницу, гордо выпрямился, подал знак дирижеру, и оркестр заиграл увертюру.

Пюрэ набрал в легкие воздуха и затянул молитву, ему приглушенно вторили одиннадцать рожков, игравших в унисон. Еписк тихо дремал, опершись на посох. Он знал, что, когда понадобится, его разбудят.

Увертюра, как и весь церемониал, была выдержана в духе классических блюзов. Колен попросил, чтобы в момент обручения была исполнена «Хлоя» в аранжировке Дюка Эллингтона.

Прямо перед Коленом на стене висел пригвожденный к черному кресту Иисус Христос. Вид у него был радостный, судя по всему, он был счастлив, что попал на такую церемонию, и взирал на происходящее с неподдельным интересом. Колен держал за руку Хлою и рассеянно улыбался Христу. Он чувствовал себя немного уставшим. Церемония обошлась ему очень дорого, в пять тысяч трублон, и он был доволен, что все удалось на славу.

Вокруг алтаря было множество цветов. Колену нравилась музыка, которую исполнял оркестр. Он посмотрел на Пюрэ и узнал мелодию «Хлои». Тогда он закрыл глаза, немного наклонился и произнес: «Да».

Хлоя тоже сказала «Да», и Пюрэ крепко пожал им руки. Оркестр заиграл с новой силой, и Еписк встал, чтобы произнести Насупственное Слово. Кряхобор протиснулся меж плотных рядов гостей и пребольно ударил своей тростью по пальцам Шика, который читал свою книгу, вместо того чтобы слушать.

XXII

Еписк удалился. В резнице все поздравляли Колена и Хлою, жали им руки и отчаянно ругались, что, согласно легенде, приносит счастье. Их пытались просвещать по поводу первой брачной ночи, какой-то уличный торговец даже предложил набор порнографических открыток для расширения кругозора, и они неожиданно почувствовали себя ужасно усталыми. Музыка продолжала играть, и гости самозабвенно отплясывали в церкви, где им подносили очищающее душу мороженое и святую воду, а также сандвичи с треской. Пюрэ переоделся в свой будничный костюм с огромной дырой на заду, однако теперь, имея в кармане пять тысяч трублон, он рассчитывал приодеться. К тому же он, как водится, сильно обсчитал оркестр, а дирижеру вообще не заплатил, поскольку тот окончил свое бренное существование еще до начала увертюры. Брюхотряс и Кряхобор раздевали сирот, чтобы убрать их костюмчики на место, причем Кряхобор, являя образец самопожертвования, занимался исключительно девочками. Ассистенты Кряхобора уже разошлись. На улице ждал грузовик малявщиков, которые собирали желтую и фиолетовую краску обратно в свои отвратительные банки.