«Пена дней» и другие истории - [28]

– Мне не холодно. Слушай пластинку.

В игре Джонни Ходжеса было что-то возвышенное, необъяснимое и абсолютно чувственное. Чувственность, так сказать, в чистом виде, освобожденная от всего телесного.

Под воздействием музыки все углы комнаты округлились. Колен и Хлоя лежали теперь в центре некоей сферы.

– Что это? – спросила Хлоя.

– The Mood to be Wooed, – ответил Колен.

– Я это почувствовала, – сказала Хлоя. – А как же доктор войдет в комнату такой формы?

XXXIV

Николя открыл дверь. На пороге стоял доктор.

– Я доктор, – сказал он.

– Не угодно ли вам проследовать за мной? – И Николя повел доктора по коридору. – Вот, – произнес Николя, когда они оказались на кухне, – отведайте и скажите свое мнение.

В большом сосуде из остекленевшего кремне-содо-кальциевого соединения отстаивалось варево весьма своеобразного цвета: оно отливало как пурпуром Кассиуса, так и зеленью рыбьего пузыря, но при этом со слабым оттенком синеватого хрома.

– Что это такое? – спросил доктор.

– Отвар, – объяснил Николя.

– Это я вижу, но для чего он?

– Для бодрости.

Доктор поднес сосуд к носу, осторожно понюхал, воодушевился, снова понюхал, но уже со смаком, попробовал, потом залпом выпил и схватился обеими руками за живот, уронив при этом саквояж с инструментами для врачевания.

– Ну как, действует? – поинтересовался Николя.

– Ух! – крякнул доктор. – Это вещь!.. Сдохнешь!.. Вы ветеринар?

– Нет, – сказал Николя, – повар. Одним словом, сработало?

– В некотором роде. Я чувствую такой прилив сил…

– Теперь пройдите, пожалуйста, к больной. Вы продезинфицированы!

Доктор двинулся, но почему-то в обратном направлении. Судя по всему, ноги перестали его слушаться.

– О! – воскликнул Николя. – Гляди-ка!.. А вы в состоянии осмотреть больную?

– Видите ли, мне хотелось узнать мнение своего коллеги, поэтому я попросил прийти профессора д’Эрьмо.

– Все ясно. Тогда, пожалуйста, пройдите вот сюда. – И Николя отворил дверь черного хода. – Вы спуститесь тремя этажами ниже, повернете направо и окажетесь там, где нужно.

– Понятно, – сказал доктор и стал спускаться, но вдруг обернулся и спросил: – А где я, собственно говоря, нахожусь?

– Тут, а где же еще? – ответил Николя.

– А-а-а, понятно!.. – сказал доктор.

Не успел Николя захлопнуть за ним дверь, как Колен заглянул на кухню.

– Кто это приходил? – спросил он.

– Доктор. Но у него был такой идиотский вид, что я решил от него избавиться.

– Но нам ведь так нужен врач, – сказал Колен.

– Конечно, – сказал Николя. – Сейчас придет д’Эрьмо.

– Тогда порядок.

Снова зазвенел звонок.

– Не бегай, я сам отворю, – сказал Колен.

В коридоре мышка стала взбираться по ноге Колена и в конце концов пристроилась на его правом плече. Колен прибавил шагу и открыл дверь профессору.

– Здравствуйте, – сказал тот.

На профессоре были черный костюм и ярко-желтая сорочка.

– Физиологически, – заявил он, – черное на желтом фоне являет собой максимальный цветовой контраст. Добавлю, что данное сочетание не утомляет глаз и предупреждает несчастные случаи на улице.

– Наверно, – согласился Колен.

Профессору д’Эрьмо было лет сорок. Их ему и давали. А больше он бы все равно не взял. Щеки его были лишены растительности, однако он носил маленькую остроконечную бородку и невыразительные очки.

– Не угодно ли вам пройти за мной? – сказал Колен.

– Не знаю, – сказал профессор, – я колеблюсь…

В конце концов он все же решился.

– Кто болен? – спросил он.

– Хлоя, – ответил Колен.

– А, припоминаю мелодию…

– Да, – сказал Колен, – эта самая.

– Хорошо, – решился д’Эрьмо, – пошли. Вы должны были сказать мне это раньше. Что с ней?

– Я не знаю.

– Я тоже, – признался профессор. – Теперь я могу вам в этом признаться.

– Но вы разберетесь? – с тревогой спросил Колен.

– Не исключено… – ответил профессор с сомнением в голосе. – Следовало бы ее посмотреть…

– Так пошли!

– Да, конечно…

Колен повел было его в спальню, но вдруг спохватился.

– Только имейте в виду, она округлилась, будьте осторожны, – предупредил он.

– Я к этому привык, – сказал д’Эрьмо. – Она беременна?

– Да нет! – воскликнул Колен. – Что за глупость… Комната круглая!

– Совсем круглая? – спросил профессор. – Вы что, ставили пластинку Эллингтона?

– Да, – сказал Колен.

– У меня тоже есть его пластинки, – сказал д’Эрьмо. – Вы знаете «Slap Happy»?

– Я больше люблю… – начал было Колен, но, вспомнив, что Хлоя ждет, втолкнул профессора в комнату.

– Здравствуйте, – сказал профессор. Он поднялся по лесенке к кровати.

– Здравствуйте, – ответила Хлоя. – Как поживаете?

– Не важно! – воскликнул профессор. – Вот печень часто пошаливает. Вы знаете, что это такое?

– Нет.

– Еще бы, откуда вам знать, у вас-то печень здоровая. – Он подошел к Хлое и взял ее за руку. – Горячая, не правда ли?

– Я не чувствую, – ответила Хлоя.

– Конечно, – сказал профессор. – Это меня и беспокоит. – Он присел на кровать. – Я вас послушаю, если не возражаете.

– Пожалуйста.

Профессор вынул из своего саквояжа стетоскоп с усилителем и приложил мембрану к спине Хлои.

– Считайте, – попросил он.

Хлоя стала считать.

– Плохо считаете. После двадцати шести идет двадцать семь.

– Да, – согласилась Хлоя. – Извините меня.

– Впрочем, достаточно. Вы кашляете?