Пена - [28]
Когда он вошел, девушка сделала движение, будто хочет встать, но все-таки осталась сидеть. Макс бросил взгляд на ее сапожки. На шнурках, дешевенькие да еще и латаные-перелатаные.
— Познакомьтесь, пане Барабандер! — сказала Райзл.
— Как тебя зовут? — спросил девушку Макс.
— Баша.
— Откуда ты, Баша?
— Из Ополе.
— Ополе? Как же, знаю. Чем твой отец занимается?
— Маклер он. — Баша чуть заметно усмехнулась.
— Братья, сестры есть?
— Трое братишек и две сестренки. Я самая старшая.
— Сколько тебе лет?
— Девятнадцать.
— Я бы больше шестнадцати не дал. У вас в семье все такие рыжие или только ты?
— Еще братишка один…
— Баша, а ты хотела бы уехать из России?
Макс был не уверен, что стоит сразу брать быка за рога, но девушка тут же ответила:
— А что я тут забыла? Работаю с утра до вечера за восемь рублей в неделю. Когда домой на праздник собираюсь, покупаю новое платье, подарки — и все, денег нет. Вон, мадам говорит, в Америке куда лучше платят, там можно себе на приданое скопить. Я не собираюсь всю жизнь в служанках проходить. Хозяйка день-деньской меня гоняет, ни присесть, ни прилечь. Они-то поздно встают, а я с шести утра на ногах…
— Макс, да вы садитесь. — Райзл придвинула ему стул.
— И вы тоже садитесь, Райзл. Здесь все осталось как тридцать лет назад, — заговорил Макс. — Все по-старому. А за границей жизнь на месте не стоит. Вот, например, зачем тебе шаль в такую жару? И высокие сапожки летом никто не носит. Это сейчас не модно. Там не спрашивают, кто ты и что ты. Девушка — значит, сеньорита, замужняя — значит, сеньора. Туда простые люди едут, отец может хоть вором быть, а дочь делами заправляет. Ни париков, ни чепцов, как здесь, не носят. Это же фанатизм, дикость, как во времена царя Гороха! Зачем свои волосы состригать и надевать чужие, какой-нибудь женщины, которая, может, давно померла? И так во всем. Мало ли какие небылицы в еврейских книгах написаны. Кошерного там, где я живу, уже никто не ест. Может, в Буэнос-Айресе и есть резник, но еще попробуй его найди. Какая разница, как быка или корову зарезали? Мир идет вперед, теперь девушка перед мужчиной не дрожит. Там у нас мужчин больше, чем женщин, так что к женщине, как бы это сказать, относятся с уважением. Давно пора забыть бабкины молитвы…
Макс сам удивлялся, до чего ж гладко он говорит. Прямо как по писаному. Райзл просто сияла. Видно, он оправдал ее ожидания, сказал ровно то, что надо.
Баша сняла шаль и смущенно улыбнулась.
— Да, вы правы. А вы бы видели, как у нас в Ополе. Будто сто лет назад. Как приеду на праздник, сразу начинается: то нельзя, это нельзя. Мать требует, чтобы я с ней в синагогу ходила, а я не могу, у меня ноги устают. Богатые хозяйки там на скамейке сидят, а мы у дверей стоять должны. Кантор молится — ничегошеньки не слыхать…
— Я вижу, ты девушка неглупая. Если хочешь со мной уехать, смотри, никому ни слова! Люди очень завистливые. У кого мужья, дети, тем больше ничего в жизни не добиться, вот они и хотят, чтобы другие тоже в болоте сидели. Чтобы уехать, заграничный паспорт нужен, он двадцать пять рублей стоит. Но это для богатых, которые на курорты ездят, не для таких, как ты. Тебя нелегально через границу перевезем, а дальше никаких паспортов не надо. Сядешь на пароход, а там тебя встретят. У меня свой бизнес, но даже если не подойдешь, куда-нибудь пристрою. Нарядим тебя как принцессу, шмоток прикупим: шляпу, сумочку, пальтецо модное. Там у нас всякие мази есть веснушки сводить. У тебя ведь кожа белоснежная… Подними-ка рукав, дай взглянуть.
Немного помявшись, Баша закатала рукав. Макс по-деловому осмотрел ее руку.
— Ну, что я говорил, белая как снег! А прививку против оспы тебе не делали? Что-то не вижу.
— Прививку? Не знаю. Нет.
— Эх, Россия, Россия… У нас, как только ребенок рождается, сразу делают. Без прививки тебя на пароход не пустят. Ну да ладно, я об этом позабочусь. Главное, никому не проболтайся. Одним лишним словом можно все испортить.
— Кому я проболтаюсь? А от мадам у меня секретов нет, она и так все знает.
— У тебя жених был или что-нибудь такое?
— Никого не было. В Ополе-то ухлестывали подмастерья всякие, да я всем от ворот поворот. Думают, раз я из бедной семьи, со мной что хочешь можно. По субботам с хозяином в синагогу ходят, а на буднях — такие франты, куда там…
— Молодец, все правильно. Надо себя ценить. Кто хочет брать, тот и давать должен, а бесплатно, как у нас говорят, иди в баню. Но это в Рашкове, а в Варшаве и в баню бесплатно не сходишь. Понимаешь?
— Да, понимаю.
— У кого голова на плечах, тот всего добьется.
— Когда вы уезжаете? — спросила Баша, немного подумав.
— Еще не скоро… Но через пару месяцев точно уедем. А до тех пор делай вид, что все у тебя по-прежнему. Райзл даст тебе знать, что и как. Когда понадобишься, я сюда приду. Слышал, у твоих хозяев телефон есть. Дашь мне номер. По субботам что делаешь?
— За чолнтом хожу в пекарню. Посуду мыть они не велят, потому как горячей воды нет, но со стола надо убирать. А на третью трапезу, когда проголодаются, я им простоквашу подаю.
— Сможешь вырваться часа на два?
— Наверно, смогу.
— Встретимся, в театр сходим или в кондитерской посидим. Платье тебе куплю и все остальное, что надо. Только учти, это в долг. Когда заработаешь, вернешь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.
Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Роман "Шоша" впервые был опубликован на идиш в 1974 г. в газете Jewish Daily Forward. Первое книжное издание вышло в 1978 на английском. На русском языке "Шоша" (в прекрасном переводе Нины Брумберг) впервые увидела свет в 1991 году — именно с этого произведения началось знакомство с Зингером русскоязычного читателя.
«В Верхней Швабии еще до сего дня стоят стены замка Гогенцоллернов, который некогда был самым величественным в стране. Он поднимается на круглой крутой горе, и с его отвесной высоты широко и далеко видна страна. Но так же далеко и даже еще много дальше, чем можно видеть отовсюду в стране этот замок, сделался страшен смелый род Цоллернов, и имена их знали и чтили во всех немецких землях. Много веков тому назад, когда, я думаю, порох еще не был изобретен, на этой твердыне жил один Цоллерн, который по своей натуре был очень странным человеком…».
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Роман нобелевского лауреата Исаака Башевиса Зингера (1904–1991) «Поместье» печатался на идише в нью-йоркской газете «Форвертс» с 1953 по 1955 год. Действие романа происходит в Польше и охватывает несколько десятков лет второй половины XIX века. После восстания 1863 года прошли десятилетия, герои романа постарели, сменяются поколения, и у нового поколения — новые жизненные ценности и устремления. Среди евреев нет прежнего единства. Кто-то любой ценой пытается добиться благополучия, кого-то тревожит судьба своего народа, а кто-то перенимает революционные идеи и готов жертвовать собой и другими, бросаясь в борьбу за неясно понимаемое светлое будущее человечества.
Роман «Улица» — самое значительное произведение яркого и необычного еврейского писателя Исроэла Рабона (1900–1941). Главный герой книги, его скитания и одиночество символизируют «потерянное поколение». Для усиления метафоричности романа писатель экспериментирует, смешивая жанры и стили — низкий и высокий: так из характеров рождаются образы. Завершает издание статья литературоведа Хоне Шмерука о творчестве Исроэла Рабона.
Давид Бергельсон (1884–1952) — один из основоположников и классиков советской идишской прозы. Роман «Когда всё кончилось» (1913 г.) — одно из лучших произведений писателя. Образ героини романа — еврейской девушки Миреле Гурвиц, мятущейся и одинокой, страдающей и мечтательной — по праву признан открытием и достижением еврейской и мировой литературы.
Исроэл-Иешуа Зингер (1893–1944) — крупнейший еврейский прозаик XX века, писатель, без которого невозможно представить прозу на идише. Книга «О мире, которого больше нет» — незавершенные мемуары писателя, над которыми он начал работу в 1943 году, но едва начатую работу прервала скоропостижная смерть. Относительно небольшой по объему фрагмент был опубликован посмертно. Снабженные комментариями, примечаниями и глоссарием мемуары Зингера, повествующие о детстве писателя, несомненно, привлекут внимание читателей.