Пелевин и поколение пустоты - [55]
Особого внимания заслуживает история появления свежего рассказа «Тхаги» в журнале «Сноб» – беспрецедентный случай для позднего Пелевина. Подготовка публикации проходила в обстановке, более характерной для челночной дипломатии Генри Киссинджера. Договор согласовывали долго и мучительно, переделывали раз пять. Пелевинский агент и сам писатель вычеркивали целыми параграфами предложенные формулировки. Текст из соображений суперсекретности не дали читать даже корректору, и он вышел с диким количеством ошибок.
Главный итог: после относительно неудачных книг второй половины 2000-х Пелевин вернулся к своему прежнему уровню. Но ненадолго.
«S.N.U.F.F.»
В благословенной середине девяностых для соблазнения девушки с филфака иногда достаточно было с умным видом произнести: «Пруст – гений, но не пророк. – И, помолчав, добавить: – В отличие, скажем, от Джойса». При всем многообразии писательских стратегий главные среди них – эти две. Быть гением и быть пророком.
Описать полет бабочки после дождя так, как это до тебя не делал никто. Или оригинально объяснить, куда эта бабочка летит и куда вообще летят все бабочки.
За гениальность, то есть совершенство формы, читатель охотно простит банальность смысла. За пророческие озарения посмотрит сквозь пальцы на формальные огрехи.
Это оси абсцисс и ординат. Кому что дается.
Проблема вышедшего в декабре 2011-го нового – и последнего на текущий момент – пелевинского романа «S.N.U.F.F.» в том, что он не выполняет задачу, поставленную самим автором.
«S.N.U.F.F.» («Снаф») обозначен как «утопия». В далеком будущем на месте примерно России лежит Уркаина – земля относительно примитивных, грубых, низкоразвитых орков. Над Уркаиной-Орклендом завис офшар Бизантиума – эдакий метафорический Лондон, куда сбегают наворовавшие вдоволь орки и откуда на Уркаину обрушиваются и ракеты, и «либеративная пропаганда». В Бизантиуме к штыку приравняли перо: кинокамеры совмещены с ракетными установками, чтобы одновременно и снимать кровавые новости, и их же и создавать.
Ну и разные антиутопические подробности. Наверху лобби пожилых порноактеров, чтобы обеспечить себя работой, сдвинуло возраст согласия до 46 лет, а новым дворянством стали толкователи и извратители смыслов – говорливые телеведущие-«дискурсмонгеры». Внизу творят произвол «правозащитники» и помыкают орками царьки с говорящими именами вроде Рван Контекс или Рван Дюрекс.
Эта отсылка к витиеватому ругательному обращению «гандон штопаный» аукнулась, когда на телеобщении «с народом» премьер Путин уподобил белые ленточки оппозиции контрацептивам. На подобной пророческой особенности Пелевина заострил внимание критик Лев Данилкин[32], отметив, что это у писателя не в первый раз. В «Ананасной воде» (2010) солидные службисты хором затягивают «С чего начинается родина» – вскоре после выхода книги эту же песню Путин, сев за рояль, исполнил на благотворительном балу.
Однако таким совпадениям столько объяснений, что лучше все-таки не засчитывать их за пророчество. Пелевин грубовато пошутил про презервативы, Путин грубовато пошутил про презервативы – в одной стране росли.
В основании романа любовный треугольник: пилот-оператор Дамила Карпов, его «сура» Кая, то есть искусственная женщина высочайшего класса, и юный орк Грым, волей случая вытянутый наверх, в офшар.
Интрига – ревность к управляемой кукле, которой владелец лично выставляет в настройках «максимальную духовность» и «максимальное сучество». И эта интрига гораздо интереснее, чем картинки футуристической диктатуры из братьев Стругацких.
При этом в целом «S.N.U.F.F.» показательно вторичен по отношению к самому Пелевину. Разговоры о субъективном и объективном, как в «Чапаеве». Хитрости цифровой обработки кадра и манипулирование реальностью, как в «Generation “П”» (которое, как и кинофильм «Матрица», идет по стопам статьи французского культуролога Жана Бодрийяра «Войны в Заливе не было»[33]). Копание в человеческом мозгу, поиск нитей, за которые дергает непонятно кто – как в «t» (2009) и «Шлеме ужаса» (2005). Происки спецслужб, как в «ДПП (NN)» (2003) и «Священной книге оборотня» (2004). Ракетные удары, как в повести про Савелия Скотенкова («Ананасная вода для прекрасной дамы», 2010).
Плюс щедро раскиданы многоступенчатые каламбуры с использованием английских слов, ну и формулировки, изначально предназначенные для цитирования. От которого не удержаться.
Вот про условно Россию: «Какой микрочип можно сделать в уркаганате под шансон? Тут можно качественно производить только один продукт – воцерковленных говнометариев. Еще можно трупным газом торговать. Или распилить трубу и продать за Великую Стену».
А вот про то, что такое быть русским: «Ездить на немецком автомобиле, смотреть азиатское порно, расплачиваться азиатскими деньгами, верить в еврейского бога, цитировать французских дискурсмонгеров, гордо дистанцироваться от “воров во власти” – и все время стараться что-нибудь украсть, хотя бы в цифровом виде».
Можно сказать, что Пелевин вступил в спор-диалог с Сорокиным периода «Дня опричника» и «Сахарного Кремля», но по уровню исполнения проигрывает этим (не самым сильным) сорокинским вещам.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.