Пекарь-некромант. Часть 2 - [13]

Вздохнул, попятился на дорогу, не спуская глаз с вершины ограды: примеривался. Я давно уяснил, что использовать магию, не имея на руке кольца соответствующей гильдии – небезопасное занятие. Обитель жрецов Чистой силы находилось не так далеко от Персиля. И мне не очень-то хотелось устраивать разборки с этими магоненавистниками. Особенно после рассказов профессора Рогова о его казни. Я никогда не любил жару. И поэтому считал очистительный костёр не самым привлекательным развлечением.

- Ладно. Двадцать семь процентов – немногим больше четверти. Не такая уж большая вероятность получить травму. Я бы даже сказал: маленькая. Если уж не повезёт, то посижу немного под забором – опыт таких развлечений у меня уже есть. Переживу. Но это только полдела, мэтр. Нужно ещё усмирить этих шумных мохнатых людоедов. Я не хотел бы стать их обедом.

Псы словно почувствовали, что я заговорил о них – притихли, прислушиваясь.

- Но только не нужно их убивать, - сказал я. – Внуши им что-нибудь. Ну, не знаю… что они меня любят, к примеру. Не в том смысле… любят. А считают меня своим лучшим другом. Или хозяином. Сам ведь говорил, что звери – не люди, что они лучше поддаются этой твоей ментальной магии. Если их просто усыпить, то со стороны это будет выглядеть подозрительно. А я и без того собираюсь проделать здесь много подозрительного. Сделаешь?

«Для рационального использования заклинаний школы ментальной магии, - сказал профессор Рогов, - между магом и объектом воздействия следует установить визуальный контакт. Лишь в этом случае можно гарантировать правильную работу плетений».

- Понял. Значит мне туда.

Я посмотрел на вершину ограды.

- Оттуда я смогу разглядеть не только собачек. Но и свою пекарню. Возможно даже загляну за облака или в окно княжеской спальни. Надеюсь, они на заборе не понатыкали ничего острого? Отсюда не видно. Не хотел бы поранить руки. Мне сегодня ещё в пекарне работать: я же теперь кулинар-стахановец. Ладно, мэтр. Уговорил. Попробую прыгнуть. Но только штурмовать забор я буду не здесь. Сделаю это рядом с вон тем деревцем.

Кивнул в сторону возвышавшейся над изгородью древесной кроны.

- Чтобы если всё же надорву пупок, мои потуги не заметили жильцы дома. Не хотел бы выяснять отношения с Мамашей Норой, сидя под забором. Было бы невесело. И позорно. Вряд ли в таком положении и состоянии смог бы убедительно объяснить Белецкой всю её неправоту. Так что… да, за деревом. Там и солнце не так в глаза светит. Сколько понадобится времени, чтобы твои «усиления» подействовали, мэтр?»

Я зашагал по дороге к выглядывавшему из-за забора дереву. Невидимая с дороги свора псов перемещалась по двору в том же направлении. Псы продолжали проверять ограду на прочность; шипели, прижимая носы к щелям между досками; и без умолку крыли меня своими собачьими ругательствами. Я хоть и делал вид, что не замечал шумных зверюшек, но честно себе признавался: они меня нервировали – прежде всего своим количеством, энергичностью и размерами.

«Мышечные «усилители» - это отдельный вид плетений, относящихся сразу к нескольким магическим школам. В этих конструкциях намешана и ментальная магия, и целительская, и даже отчасти задействована стихийная. А уж сферы их применения так и вовсе крайне обширны. Подобные конструкции используют… использовали даже в некромантии: на «условно живую» материю они действуют ничуть не хуже, чем на живые объекты…»

- Не тупи, мэтр, - сказал я. – Избавь меня от своих лекций. Сколько придётся ждать?

«С вероятностью с семьдесят три процента…»

- Сколько?!

Я остановился.

Взглядом наметил точку на заборе – рядом с покрытыми листвой ветвями, что помахивали мне, словно звали к себе.

«…На ваш организм «усилители» окажут пиковое воздействие через двадцать семь секунд, - ответил профессор Рогов. – Но вы должны понимать, юноша, что это весьма приблизительное время. Большую точность расчётов можно было бы получить после серии опытов. Ведь мы пока не знаем, как именно ваше тело, юноша, отреагирует на «усилители» подобного рода…»

- Но до вершины забора я допрыгну?

«В этом нет никаких сомнений. Если учитывать вашу физическую молодость и предрасположенность…»

- Действуй, профессор.

Я почувствовал в животе холодок.

- Двадцать семь, двадцать шесть, двадцать пять…

Воровато огляделся. Улица всё такая же безлюдная. Ни прохожих, ни детишек. Не увидел даже котов, хотя в моём Лисьем переулке те в это время любили устраивать бои баз правил. Голуби – и те не спешили спускаться с крыш, словно способных на подобный поступок смельчаков среди них давно не осталось.

- Пятнадцать, четырнадцать, тринадцать…

Мне показалось, что мышцы ног разогрелись, точно после интенсивной разминки. Запоздало подумал о том, что не мешало бы для ползанья по заборам сменить одежду. Ведь я принарядился для выхода в свет, а не для того, чтобы тереться животом о доски.

- Пять, четыре, три…

Я рванул к ограде – разбег получился совсем коротким. Из вида не выпускал то место на вершине ограды, в которое надеялся вцепиться руками. В том, что достану до него, не сомневался: привык, что профессор Рогов не ошибался. Мэтр сказал, что допрыгну – значит, точно допрыгну.