Пехота вермахта на Восточном фронте - [56]
Последствия событий 5 и 6 декабря 1941 года
Вечером 6 декабря 31-я дивизия могла противопоставить врагу лишь жалкие остатки пехоты, разведгрупп, саперов и противотанковых подразделений. На основании донесений командиров полков командир 31-й дивизии был вынужден доложить командованию ХХХXIII армейского корпуса, что его дивизия не способна более оказывать серьезного сопротивления в случае начала крупного наступления русских. 7 декабря командиру ХХХXIII армейского корпуса были доложены данные о средней численности рот в полках 31-й дивизии:
Потери 82-го полка 5 и 6 декабря составили 100 человек убитыми и ранеными и 800 человек в связи с обморожениями. 493 человека были по срочным показаниям отправлены в полевые госпитали, остальных сочли возможным оставить для лечения при полковых медицинских пунктах под наблюдением войсковых врачей. Однако участвовать в боях с противником эти больные и раненые практически не могли. Вывоз раненых в госпитали[146] был сопряжен с большими трудностями, так, для них не хватало места в машинах, и к тому же в последующие дни начались сильные снегопады, которые также затруднили подвоз на фронт продовольствия и боеприпасов. На дивизионных медпунктах в Пластово и Поповке 8 декабря все еще находились почти 1100 раненых и обмороженных. 8 декабря в сводке ОКВ (Верховного главнокомандования вермахта) было сказано: «Продолжение операций и способ ведения войны на Востоке обусловлены отныне наступлением русской зимы. На огромном протяжении Восточного фронта происходят лишь бои местного значения»[147]. Фронтовые войска уже с середины ноября 1941 года поняли, что им придется воевать в условиях сильных холодов уже наступившей зимы.
Снижение боеспособности, происшедшее в результате событий 5 декабря, имело тяжелые и долговременные последствия. Членение каждого из трех батальонов на три пехотные и одну пулеметную роту вследствие убыли личного состава стало в 82-м полку невозможным; теперь в полку каждый батальон состоял из одной пехотной роты и двух пулеметных взводов. Такое объединение, каковое имело место и в остальных частях 31-й дивизии, было призвано воссоздать боеспособные подразделения и создать основу для последующего восстановления полка в его прежней численности. Шесть стрелковых рот словно растворились в воздухе! В личном составе обоза, мастерских и канцелярий были отобраны якобы ненужные люди и отправлены в действующие боевые подразделения. Это, однако, был вынужденный приказ, оправданный лишь отчаянным положением полка. Пополнение убыли в боевых подразделениях за счет внутренних резервов не могло стать окончательным решением этого вопроса. Повторные призывы вышестоящего командования «прочесать обозы» означали не что иное, как то, что рота, батальон, полк могут пренебречь тыловыми подразделениями, жизненно необходимыми для обеспечения мобильности и снабжения войск. Временная экономия на тыловых подразделениях до тех пор, пока они оставались в прежнем численном соотношении с боевыми частями, была более или менее терпимой, но она не должна была приводить к снижению боеспособности полка как единого целого. В этом отношении войсковые командиры должны были выступить против завышенных и чрезмерных требований вышестоящего командования. Из-за его отказа вовремя доставить с родины пополнение на плечи полковых командиров легло дополнительное бремя, так как они сами теперь должны были пополнять боевые подразделения. От решения этих проблем, вытекавших из организационной перестройки, нельзя было отмахнуться, так как их надо было решать в связи с новыми задачами войск на фронте. Как и все остальные полки 31-й дивизии, 82-й полк должен был 6 и 7 декабря занять позиции, которые он занимал до 4 декабря.
Подразделения были до предела измотаны, полк ослаблен как в отношении численности, так и в отношении вооружения – но тем не менее должен был удерживать прежний участок обороны. Глубокое разочарование от наступления 5 декабря не повлияло на чувство долга солдат. Личному составу 82-го полка было объявлено, что неудача под Тулой случилась не по вине фронтовых частей. Солдат не охватило чувство бессилия перед противником. Фактически ослабленные и поредевшие батальоны 31-й дивизии до 14 декабря удерживали те же позиции, которые они в полном составе удерживали до 4 декабря. Боевой дух пехоты не был сломлен. Она выдержала все тяготы последовавшего отступления и осталась самым мощным стабилизирующим фактором, удержавшим от развала сухопутные силы.
Убыль личного состава и техники в пехоте сильно повлияла на тактику и стратегию командования. Несоответствие поставленных задач силам действующей армии существовало и раньше, задолго до 5 декабря, но теперь оно еще более усугубилось. Вышестоящее командование не принимало в расчет снижение боеспособности частей и соединений и требовало от обрубка полка тех же действий, что и от полнокровной части. Участки обороны, выделенные полкам, были им просто не по силам. Полкам пришлось перейти к старой линейной тактике, отказавшись от эшелонирования обороны в глубину. Тонкая цепочка пехотных постов с большими промежутками между ними должна была отныне прикрывать фронт при поддержке стоявшей за нею артиллерии. Значение артиллерии неизмеримо возросло, так как ее функция теперь не ограничивалась одной лишь поддержкой наступающей пехоты. Изменения в тактическом мировоззрении, происшедшие вследствие событий 5 декабря – во время стояния на позициях под Тулой, – в последующие зимние месяцы были развиты дальше. Артиллерия наконец стала немаловажным тактическим фактором, силой, начавшей при необходимости ставить перед собой и выполнять – как и пехота – самостоятельные тактические задачи.
