Пегая лошадка - [5]

- Она ни разу не уходила дальше колодца, батюшка!

Тот испытующе вгляделся в дочь и, удовлетворенный, улыбнулся:

- Стоит ли горевать о памяти, коли скоро у нас будет еще одна прилежная помощница или помощник?

Поле было вспахано, а летом дало невиданный урожай. Дела семьи пошли лучше и лучше. Когда хозяин отправлялся за сеном, лошадка привозила его на лесные поляны с удивительно сочной и высокой травой. Кобылка чувствовала себя в лесу как дома. Ведь она всю зиму прожила здесь вместе с красавицей-серной Виолой и стадом оленей. Флик дер Флит оберегал лошадку, Виола и олени учили ее добывать из-под снега корм.

А Рыбакляч и Жобль прозимовали в глубоком овраге, чье днище изъязвлено рытвинами и куда не заглядывают ни солнце, ни луна. Приятели караулили кувшин с талерами. Ни тот, ни другой не хотел отлучиться за пищей, боясь, что дружок сбежит с добычей. Изредка они выбирались наверх вдвоем, таща кувшин, и объели кору со всех ближних деревьев.

Весной в овраг спустилась тетушка Клюки-Клюгенау: как повелось, упорная, деятельная женщина искала свой пикрошоль. Чудища, суля ей целых десять талеров сверх, взмолились, чтобы купила им два каравая, яиц и луковиц. Клюки согласилась, но принесла лишь один каравай. От аромата свежеиспеченного хлеба приятели забыли обо всем, о чем только можно забыть, включая даже и то, чего не помнили, и стали делить еду так увлеченно, что клочки полетели. Тетушка взяла кувшин с серебром и преспокойно ушла.

Она остановилась возле суковатого столетнего вяза: на краю дупла сидела, свесив босые ноги, покуривая трубку, старуха в рысьем кафтане. Сестрицы перемигнулись - и в овраг слетела туча соек и сорок, которые принялись помогать в дележке. Миг-другой - и с этим занятием было покончено.

Рыбакляч в последний раз шлепнул налетавшего Жобля акульим хвостом, Жобль напоследок вырвал у Рыбакляча пучок конского волоса. Обнаружив пропажу серебра, они хотели сцепиться снова, но сил хватило только на ругань. Исхудалые, грязные, истрепанные, они проклинали падение нравов и называли весь свет жестоким.

Кто спорит, что на свете и вправду всякого предостаточно? Нравы, может быть, и не жестки, но требования... При том, что жесткого и малосъедобного хоть заешься.

А сколько недожаренного, которое само так и просится дойти до точки?

Но, однако же, пока не исчезли и прелести, полные всяческой готовности - пожалуй, даже более заманчивые, чем, сказать к слову, телятина по-бургундски. Она припуталась к похождениям кувшина с талерами, о чем и не подозревал Икота, раздумывая: может ли кто-нибудь готовить нынче эдакое, что, при кажущейся простоте, удается нечасто?

Невидимый, подлетал он к городу в вечерний час, еще издали уловив запах, который говорит, хотя и не каждому, что мясо, со слегка обжаренным луком, тушится в винном соусе.

Чутье привело невидимку к обсаженному смородиной домику, чьи прочные стены оплетал плющ, как бы намекая на укромность ожидающего внутри уюта. Помнилось: на двери довольно долгое время висело объявление о сдаче внаем так, значит, едва ли не сегодня домик нанял тот, кто понимает толк в кухне.

Без промедления проникнув внутрь, искушенный и самоуверенный кавалер смутился. Навряд ли его удивило простенькое и вместе с тем дорогое платьице хозяйки. Но оно, как и чепец из кипенно-белого батиста, было надето на... Адельхайд - ту, что проживает в лесу исключительно нагишом.

Поразмыслив, невидимка сказал себе: а почему городская молодица не может походить на лесную прелестницу? И он пустил в ход свои чары, но хозяюшка, хлопоча над снедью, и не подумала икнуть. Тогда он рискнул разом разрешить сомнения: если это Адельхайд, то он пристыдит ее за то, что, одевшись, она изменила себе. Если же это обыкновенная молодочка, которая почему-то не поддалась волшебству, то вдруг она не устоит против того, в чем почти и нет ничего волшебного: хотя, и то сказать, на чей взгляд?

Одним словом, он предстал перед нею видимым - причем так, что видно было совершенно все.

- Опомнись! - горячо сказал он, повторил это несколько раз и добавил: Знай, как может быть горько, когда кое-кто не похож на себя!

Хозяйка подняла крышку с кастрюли, откуда неожиданно вырвалось чуть ли не целое облако пара. Он окутал ее лицо, которое она тут же вытерла накрахмаленной салфеткой - и перед Икотой оказалась тетушка Клюки-Клюгенау с ее резкими морщинами и мужественным выражением.

- Нашел же, когда заявиться проповедником! - она колола взглядом, точно иголкой, смелого, но совсем малорослого кавалера, который подумал о своем нарядном кафтане.

- Раз уж ты тут, я дам насытиться твоему любопытству, - благосклонно сказала Клюки, и он узнал, что, заполучив кувшин с талерами, она решила не пожалеть их ради сокровенного из замыслов.

Женщина давно мечтала забрать в свои руки некоего знатного и в больших чинах господина. Наняв домик, она попросила Флика дер Флита, который затем попросил лесную красотку - и тетушке было дозволено семь часов и двадцать девять минут выглядеть вылитой Адельхайд. Срок достаточный, ибо как только хозяйка бросит в нужное варево необходимый корешок, известный ей господин мигом выбежит из своего дворца и прикажет шестерку серых в яблоках гнать галопом к уютному домику.