Педагогические идеи К.Д. Ушинского - [4]

Научные истины, по его мнению, могут быть общими, психологические приемы и методические находки, добытые в разных странах, могут быть использованы любым народом, но система воспитания в целом у каждого народа своя, со своими национальными особенностями, учитывающая уровень развития общества, специфику национального характера и творческие силы самых различных слоев страны.

Рассматривая историю народа как историю его политических прав, Ушинский писал: «...воспитание, созданное самим народом и основанное на народных началах, имеет ту воспитательную силу, которой нет в самых лучших системах, основанных на абстрактных идеях или заимствованных у другого народа... Всякая живая историческая народность есть самое прекрасное божие создание на земле, и воспитанию только остается черпать из этого богатого и чистого источника.

Защищая самобытность русского народа, глубоко веря в его творческие силы, напоминая о всемирно известных подвигах простых людей своей страны в борьбе с различными интервентами, он предостерегал от слепого подражания другим нациям, стремился пробудить в учительстве подлинный патриотизм и национальное самосознание, чувство гражданского и человеческого достоинства.

У нации Гете и Шиллера, Гегеля и Шеллинга можно и нужно учиться глубокому познанию основ наук, наклонности к абстрактному мышлению, но непременно надо отбросить мелочный формализм, муштру и склонность к казенному педантизму. Слава богу, этих последних отрицательных свойств достаточно в России.

Французские школы с блеском готовят артиллеристов и техников, инженеров и механиков. Ни одно учебное заведение в Европе не могло сравниться тогда с успехами французской Политехнической школы, основанной в 1794 году и за сравнительно короткий срок выпустившей свыше четырех тысяч образованнейших техников.

Но ограничиваться только образованием — значит совершать преступление перед своим народом. И тому свидетель, по мнению Ушинского, позорище наполеоновской Франции, той безнравственной Франции, заклейменной навеки творениями ее лучших сынов — Бальзаком, Золя и Гюго.

Внешний блеск и тщеславие, материальная польза и стремление пустить пыль в глаза «чудесами воспитательного искусства» — вот что мешает общественному воспитанию Франции. Вот чего должна остерегаться педагогика русского народа, создавшего свою культуру, свой язык, народа, из чьей грубой, казалось бы, «серой, невежественной массы, льется чудная народная песня, из которой почерпают свое вдохновение» поэт и художник, музыкант и философ, ученый и филолог...

Он категорически не согласен с некоторыми немецкими педагогами того времени, утверждавшими, что можно быть крупным ученым и вместе с тем безнравственным человеком. Нет! Прежде всего человек, гражданин, а затем уже образованность. И только в единстве, в неразрывной органической связи воспитания и обучения могут быть сформированы гармонически развитые личности — образованные и непременно воспитанные люди.

Не принимает Ушинский в целом и английской системы образования, закованной в латы средневековой схоластики и существующей в лучшем виде только для аристократов,

Ревниво следит К. Д. Ушинский за тем, что делается в Америке. Отмечает демократизм в организации женского образования, введение в школы таких наук, как физика и астрономия, биология и химия, отделение школы от церкви. Но вместе с тем его поражает необыкновенное многообразие программ и учебных планов, отсутствие той научной системы, которую он видел в Швейцарии и Германии и которую мечтает претворить на народных началах в своем отечестве.

Во всех школах Западной Европы,— сделает много позднее вывод Ушинский в своем главном труде «Педагогическая антропология»,— «бесчисленное множество чужих, плохо переваренных фраз, которые, обращаясь теперь между людьми, вместо действительных, глубоко осознанных идей, затруд-няют оборот человеческого мышления, как фальшивая монета затрудняет обороты торговли...».

Он отмечает, что в западных теориях много верных выводов и фактов, но еще больше ни на чем не основанной фантазии, головоломных и утлых мостов через неизведанные пропасти образования и еще больше ложных и вредных советов.

Как истинно народный педагог, он понимает, что ни одну из самых даже интересных систем и, казалось бы, научно обоснованных теорий нельзя перенести с Запада на русскую почву. Нельзя открыть чужим ключом своей двери.

Попытки без разбора переносить в свою страну путаные и формалистские теории, абстрактная неудержимость объяснять явления народной жизни чуждыми и надуманными понятиями есть не что иное, как уход от злободневных проблем воспитания, от самого человека, от конкретных детей и учителей с их тревогами и насущными нуждами. И в этом Ушинский до конца последователен и, позволю себе заметить, необычайно современен.

Что же является критерием использования научных достижений в создании национальной системы образования и воспитания? Что может стать основой педагогической теории? И ответ один — народность. Народность как глубокая вера в творческие силы своей страны, как вытекающий из этой веры императив — предоставить дело народного образования самому народу, освобождение его от бюрократизма и чиновничества, построение системы воспитания в соответствии с особенностями различных наций в стране и историческими условиями его жизни.