Печенежские войны - [216]

— Спешим к воротам! — повернулся он к товарищам. Пыльной улицей они побежали к торгу, мимо пустых дворов, мимо пустых телег у плетней и придорожных канав с зарослями полыни и лебеды — отросла трава, как не стало в крепости коней. Осторожно — не заругал бы воевода Радко — Вольга с товарищами протиснулись к воротам и устроились кто где мог. Вольга взобрался на откос вала и через головы дружинников увидел в раскрытые ворота излучину реки за крутым уклоном и дальше, за ничейной поймой, — серое печенежское войско. Над войском, словно речной туман над камышом, клубилась лёгкая пыль. «Должно, кони землю рыхлят копытами», — подумал Вольга. Вдруг над головой раздался крик дозорного из рубленой башни:

— Иду-у-т! — а потом чуть тише: — Печенежские посланцы идут!

Дружинники у выхода из крепости заволновались, особенно те, кто стоял дальше от ворот. Им тоже хотелось получше разглядеть едущих через пойму, по дороге на кручу, печенегов.

— Спокойно, други, — проговорил воевода Радко, оглаживая бороду и приосаниваясь. — Если каган послал своих людей, половину дела мы уже сделали.

Вольга, упираясь пятками в неровности, чтобы не съехать с вала, вжался спиной в крутой откос. В спину что-то больно давило: или сухой ком земли, или старое корневище, но до того ли было? Он неотрывно смотрел, как печенеги проехали через пойму, как стали пропадать, скрываясь под кручей: сначала ноги коней, потом конские животы и колени всадников, потом конские головы, а туловища людей едва заметно качались над срезом земли. Потом словно неведомая сила, чуть-чуть раскачивая с бока на бок, стала вдавливать эти обрубки печенегов в твёрдую землю. Вот уже над травой видны лишь несуразно длинные головы в высоких меховых шапках, но скоро и они пропали, а над урезом кручи лишь копья раскачивались. Где-то далеко, возле торга, вскрикнуло грудное дитя, а из-за крутого спуска к реке доносился слабый стук копыт вражеских коней.

Но вот печенеги появились снова. Молча въехали в крепость — дружинники тут же закрыли за ними ворота, — сошли с коней. Двое приняли на руки богато одетого князя, сняли с седла. Выпячивая молодецкую грудь, князь шагнул навстречу воеводе, резко спросил на своём языке:

— Зачем позвал нас в Белый город и что показать хочешь, воевода урусов? Может, дань приготовил кагану?

Печенежский князь говорил, а сам зорко осматривал крепость — крепки ли дружинники, много ли их, есть ли запас брёвен и каменьев на помосте для метания, готов ли Белгород и дальше держать осаду? Взгляд его задержался на подворье князя Владимира, где в раскрытые ворота видны были дружинники, пришедшие после стояния на стене. Одни сидели за длинным столом и принимали пищу, другие стояли пообок, о чём-то переговаривались, и смех доносился оттуда.

Воевода Радко, будто и не слышал вопроса о дани, сказал учтиво, но и с достоинством:

— Зима уже близка, знатный князь печенегов. А зима и вам и нам будет в тягость, если к ней не приготовиться.

— Великий каган зиму встретит в Кыюве, но прежде дань возьмёт с вашего города, — гнул своё молодой князь Анбал.

— Но Русь не данник у печенежского кагана, говорили ведь уже вам о том! И Белгород не откроет вам своих ворот.

— На меч возьмём! — выкрикнул князь и руку на оружие положил, будто теперь же вознамерился привести угрозу в исполнение. Но воевода Радко улыбнулся в ответ, напомнил о первом приступе:

— Пробовали ведь, князь. Или вновь есть желание гореть в смоле?

— Голодом изморим! — снова стал грозить князь, в досаде покусывая яркие губы: ему ли, князю Анбалу, препираться с этими упрямыми урусами? Мечам бы свистеть здесь по пыльным улицам… Но как ворваться через эти ворота?

— Сказали же вам наши посланцы — голод нам не страшен: земля нас кормит, из земли мы черпаем свою силу и корм. Из колодцев дивных. И избыва силе нашей не будет, хоть стойте под Белгородом десять лет!

Молодой князь надменно улыбнулся, дёрнул длинными усами. Злобным огнём засветились узкие чёрные глаза.

— Покажите тогда ваши колодцы. Видеть хочу, чем питают они вас. В колодцах этих та же вода, что и по всей земле!

Воевода ответил не спеша, будто в раздумии: а показывать ли ворогу волшебные колодцы?

— Не говори так, князь, сути не ведая. Бог неба принял нас под свою суровую руку и даровал нам эти колодцы, чтобы наша крепость стала щитом для всей Руси. Идёмте! Решился я показать вам диво. Да ведает степь о силе нашего бога и земли нашей!

Вольга спрыгнул с откоса на дорогу. Следом за ним, морщась от боли, съехал на спине Боян. Побежали, обгоняя строй дружинников. А вот и старейшина Воик с ратаем Антипом. Вольга хотел упрекнуть деда: зачем сам ушёл, а его не взял с собой проводить отца Михайлу за ворота? Но старейшина упредил его, обрадовался, увидев, и тут же перенёс руку с плеча Антипа на плечо Вольги.

— А ты, Антип, иди за посадником да воеводой. Мы теперь с Вольгой неспешно пойдём следом за вами.

Вольга с досады чуть не застонал. «Куда теперь успеешь? Всё интересное и важное пройдёт, пока мы до торга посохом достучим!»

Но старейшина, видя его нетерпение, и сам не мешкал.

— Ты не рвись, Вольга, а посмотри направо, — сказал он. — Печенежский князь всё глазами по сторонам зыркает! А без него да без воеводы ничего не будет делаться, — сказал старейшина и чувствительно налёг на плечо Вольги.