Печать павшего. Лики Судьбы - [35]

Бесконечные горные хребты, тонущие в густых облаках, образовывали небольшую круглую долинку, а на их вершинах мерцали далёкие звёзды. Оставшийся позади лес затерялся меж сомкнувшихся скал. Отвесные каменные стены, покрытые местами снегом, местами — сухой, желтовато-белой травой, а местами — тёмно-зелёным мхом, выглядели неприступными, однако я рассмотрела на одной из гор высокие, выщербленные временем, ступеньки. Горная лестница, сотворённая неведомыми руками, узкой змеёй петляла вдоль склона, уводя за собой наверх, к вершине. И на первой же ступеньке обнаружилась моя пушистая проводница. Найда, незаметная на фоне белого снега, смирно сидела на жёстком камне и терпеливо поджидала меня.

Я неспешно побрела к ней, восстанавливая дыхание и любуясь великолепным видом. После дикого бега отчаянно колотилось сердце, ныли все мышцы в живой половине тела, при каждом вдохе и выдохе в груди что-то надрывно хрипело и клокотало. Иногда всё же так удобно быть душой… Я прижала руку к правому боку. Надеюсь, Касси тоже придётся побегать… Хотя, наверно, её уже ничего не спасёт, она в своём безделье и лени — безнадёжна и вне конкуренции. Острая боль в боку постепенно утихала, но дышать по-прежнему было тяжело из-за разреженного, головокружительно чистого воздуха. Впрочем, ко всему привыкаешь — привыкну скоро и к этому временному неудобству.

Размышляя ни о чём, я подошла к подножию лестницы и остановилась, натолкнувшись на невидимый барьер. Хм… Я задумчиво наклонила голову набок. Оказывается, ступеньки не выточены из цельной скалы, а искусно выложены плоскими камнями, испещрёнными древними рунами. И именно руны излучали странное колдовство с незнакомым мне цветочным запахом. И именно руны создавали защитный барьер, через которые не пройти простому смертному, если он не знает ключевых слов или старинных заклятий. И именно руны становились моим следующим испытанием. И будь я проклята, если за слугой метели, кусачими растениями, палящим солнцем и рунами не стоит безликая по имени Таррита, больше известная под прозвищем…

— Страж сердца мира, — едва слышно прошептала я и более уверенно добавила: — Замыкающая пройденный круг жизни.

На рунах вспыхнули и заплясали крошечные, тусклые язычки серого пламени. Я провела рукой по воздуху и, не встретив преграды, осторожно перешагнула через огонь, быстро преодолев несколько ступенек. Пока — ничего страшного не происходит, предчувствие молчит, да и хватит наверно ставить на каждом шагу ловушки… Я оглянулась через правое плечо. Пламя догорало, превращаясь в седой, грязно-белый туман, который медленно растекался по долине. Или — не хватит, придумывать же их — не мне. Я спокойно продолжила путь, поднимаясь вверх по древним, отполированным временем и ветрами ступенькам, когда туман поднялся до моего уровня, укутывая влажным покрывалом лестницу и нас с Найдой. Предчувствие по-прежнему молчало. Тогда — идём дальше.

— Что же ты ещё задумала, а, Таррита? — бормотала вполголоса я, прислушиваясь к шагам щенка.

Коготки маленьких лапок бордо царапались о камни, то удаляясь, то приближаясь. Куда же ты меня ведёшь, а, Найда? Не с руки тебе и твоей хозяйке, Начинающей новый круг жизни, помогать мне, ох не с руки… Судьба, стань она хоть трижды тенью, всегда заботится лишь о себе, помогать кому-то — не в её правилах… Тем более, добираться до Клубка, который она однажды потеряла. Бледное личико знакомого мальчишки мелькнуло в серых клубах, улыбнувшись мне, и растаяло, слившись с туманом. Начинающая новый круг жизни и Замыкающая пройденный круг жизни… Проклятье.

Глава 7

«— Кого ещё несёт на мою голову?!

— Это свои!

— Я не могу оставить вас наедине!

Мне дорога честь сестры!»

(«Необыкновенные приключения итальянцев в России»).

Кассандра.

— Эй, есть кто дома? — Яшка громко стучал в деревянную дверь, пока я стояла поодаль, в сомнении оглядывая нелепое строение.

Домик неизвестного аборигена действительно стоял на сваях, вернее, на узком деревянном плотике, который и покоился на сваях. В высоту (я по-прежнему говорю о доме) — метра полтора, шаткий и корявый, с ненормально изогнутыми песчаными стенами бледно-жёлтого цвета, завядшими пальмовыми листьями вместо крыши, узкими окошками и низким входом, который ненадёжно закрывала ветхая, грубо сколоченная дверь. Кто бы здесь не обитал — ему определённо не повезло при распределении вида на жительство. Посреди моря — да ещё и в такой развалюхе, плюнь — она рассыплется на запчасти… И в гордом одиночестве, попрошу заметить, шторм какой налетит — за помощью обратиться-то не к кому.

— Касси, нас не хотят, — обратился ко мне Яшка, отбив о дверь и кулаки, и босые пятки.

— А, может, просто дома никого нету? — предположила я.

Приятель заглянул в окно и сердито сплюнул:

— Занавешено пальмовым листом, — и мрачно постучал в окно. — Эй, поимейте совесть, у вас тут гости на пороге мёрзнут!

— Это ты-то мёрзнешь? В такую страшную жару? — я ухмыльнулась живой половиной лица.

Моего спутника от созерцания подобной мимики почему-то перекосило.

— Не делай так больше, — предупредил он.

Я скорчила кислую рожицу.

— И так тоже!