Печать Медичи - [24]

— «И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая. И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: „Где ты?“ Он сказал: „Голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся“»[3].

— А ты считаешь, что нагота — это плохо? — Маэстро продолжал рисовать, но я знал, что он внимательно следит за ходом нашей беседы.

— Не знаю, — отвечали. — «Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь»[4].

— Маттео, ты меня заинтриговал! Ты — человек, который путешествует в одиночку, но думает во множественном числе. Путешественник, который, как оказывается, вовсе не путешественник. Мальчик, который вовсе не мальчик. Одетый как крестьянин, но изъясняющийся слогом ученого мужа.

— Если вы недовольны мной, то позвольте мне уйти, — твердо сказал я, не понимая, оскорбил он меня или нет.

Он прекратил рисовать, но не поднял головы. В комнате повисло молчание.

— Я вовсе не недоволен тобой, — произнес он наконец. — Отнюдь. Но ты сам должен решить, останешься ли со мной или нет.

Глава 13

Пока замок Аверно готовился к войне, у хозяина почти не оставалось времени на посещение покойницкой. И тем не менее, когда это случалось, он по-прежнему, даже после того как Фелипе вернулся из Флоренции, а Грациано оправился от болезни, предпочитал брать с собой меня. В их отсутствие я стал его постоянным спутником во время не только ночных, но и дневных вылазок. Они увидели, что я знаю, как готовиться к этим походам, и стали поручать мне разные дела. Так они начинали все больше и больше зависеть от меня.

Фелипе вернулся с двумя мулами, нагруженными множеством всяких коробов и свертков. Помимо бумаги, пергамента и новых кистей он привез самые разные ткани, меха и шкуры для шитья новой одежды, шляп и сапог, необходимых для того, чтобы домочадцы да Винчи смогли благополучно пережить зиму.

Мне не приходило в голову, что смена гардероба коснется и меня. Поэтому я очень удивился, когда дворцовый кастелян вызвал меня к себе и сообщил, что с меня будут снимать мерку для пошива новой одежды и обуви. Когда я вошел в гардеробную, там уже находились Фелипе и Грациано.

Грациано любил не только вкусно поесть, но и хорошо одеться. Сейчас его ворот украшал мех горностая.

— Как считаешь, похож я теперь на знатного господина? — спросил он меня, когда я показался на пороге.

Мех подчеркивал складки жира, опоясывавшие шею Грациано, и тем самым действительно делал его похожим на некоторых князей, которых я видел в Ферраре и Венеции. Я кивнул. Грациано взял меня за руку, ввел в комнату и представил меня Джулио, дворцовому кастеляну.

Этот человек, Джулио, был высокого мнения о своих мыслительных способностях и считал себя более умным, чем все остальные. Пока портной измерял длину моих рук и ног, кастелян смерил меня с ног до головы взглядом и сказал:

— Советую остричь ему волосы.

— А чем вам не нравятся мои волосы? — возразил я.

Бабушка всегда настаивала на том, чтобы я носил длинные волосы, и я привык к такой прическе.

Джулио неприязненно наморщил нос:

— Помимо того, что их слишком много?

— Зимой благоразумнее носить длинную прическу.

— Но какое отношение имеет благоразумие к моде и стилю?

Все засмеялись, включая маэстро, который только что вошел в комнату.

Джулио взял гребень и зачесал мои волосы назад.

— Посмотрю-ка, что скрывается под этой конской гривой, какие цвета и какой стиль одежды лучше подойдут мальчику.

Я замер, чтобы ничем не рассердить его, а не то он распорядится обрить меня наголо, как, борясь со вшами, каждый год брили наголо мальчишек, работавших на конюшне.

Он наклонился ко мне.

— Вижу, у тебя на затылке следы пальцев повитухи. Не беспокойся — мы подстрижем тебя ниже ушей.

Пока меня рассматривали, изучали, крутили и вертели, я просто сгорал от стыда. Но когда я попытался воспротивиться этому, Фелипе сурово посмотрел на меня и сказал, что таков приказ хозяина.

Не обращая на меня никакого внимания, словно меня здесь не было, они обсуждали, какого цвета должны быть у меня рейтузы, какого типа ремень, какой длины (выше или ниже колен) — сапоги. Я чувствовал себя куклой в руках девчонки. Эта девчонка играла со мной, одевала и переодевала меня и решала, какую одежду мне носить.

— Говорят, что французский стиль рукава сейчас самый модный в Европе.

Я в удивлении оглянулся. Это был голос маэстро. Он бродил среди наполовину распакованных коробов и тюков, доставал отрезы ткани — парчи и вельвета — и прикладывал их один к другому, подбирая цвета.

— Я хочу, чтобы у Маттео был камзол с подбоем. У него должна появиться одежда, в которой можно бывать в обществе. Возможно, ему придется сопровождать меня на званые обеды.

— Если слишком подбить ему костюм на торсе, ноги покажутся слишком худыми, — возразил Джулио.

— Я подумал, что ему подойдут рейтузы вот такого, мшисто-зеленого цвета.

— Да, обязательно нужен темный цвет! — согласился Джулио. — С такими тощими и длинными ногами в светло-зеленом он будет похож на кузнечика!

Раздался смех, и к чувству неловкости, которое я испытывал, прибавилось раздражение. Я молча переминался с ноги на ногу.