Печать Бездны. Часть 2 - [53]

   - Стало быть, матриарх решила предугадать судьбу нашей экспедиции, - хрипло пробормотал Феникс, потирая раненую накануне кисть, - Иначе, зачем ей зазывать меня с визитом в эту сырую паучью нору?

   В ответ на звук его голоса скрипнула решетка в глубине переулка и оттуда показалась скуластая физиономия темного эльфа, перевязанная грязными тряпками. Посмотрев на полукровку своими черными глазами, неестественно большими и круглыми для гуманоида, он поманил его к себе длинным костлявым пальцем.

   - Ghil*, - просипел эльф, вытягивая шею и озираясь.

   Карнаж подошел и присел на корточки возле решетки:

   - Где сейчас матриарх?

   - Ghil, - все также сипел темный, кивая вниз и подвигаясь в сторону, давая тем самым полукровке место для спуска по лестнице.

   Наконечник курикары блеснул перед носом эльфа и настойчиво уперся ему в лоб.

   - Вот ты придумал, ублюдок! - Феникс цокнул языком, - Говори, где матриарх или я выпотрошу тебя прямо здесь.

   Лезвие скользнуло, взрезая повязки, и они свалились с головы темного эльфа, обнажив еще две пары глаз на месте висков.

   Из-за щеки мутанта высунулось паучье жевало и закапала белая, густая слюна. "Ловец удачи" не стал дожидаться и сунул острие меча прямо туда, повернул и резанул, в тот же миг отскочив назад.

   Решетка с грохотом захлопнулась, отдавшись воплем боли, скрипом и шуршанием многочисленных лапок и хитина панцирей где-то глубоко под мостовой.

   - А вы как думали? - пробормотал Карнаж, медленно убирая меч в ножны, - Меня так, без хрена, не сожрешь.

   За время своего пребывания в цитадели Феникс обзавелся одной полезной привычкой: носить меч, перекинув его через плечо, сжимая двумя пальцами за обмотанный вокруг ножен шнурок. Просто и незатейливо. Ведь "ловец удачи" небезосновательно полагал, что дальше будет больше... Больше моментов, когда клинок станет после звания "последнего" аргумента, коим наделили его в цивилизованном мире, сначала "весомым" аргументом, затем "главным" аргументом, ну и, в итоге, превратится в "единственный" аргумент. Последнее, по прикидкам Карнажа, должно было случиться в тот момент, когда убийцы драконов, наконец, покинут цитадель, и достаточно углубятся в Пепельные Пустоши.

   Присовокупив новую манеру носить оружие к старой привычке ходить немного сгорбившись, но, ступая мягко, в то же время вышагивая вроде бы с претенциозной развязностью ларонийского франта, щеголевато заткнув пальцы свободной руки за пояс под бандажом, полукровка добился того угрожающего, но спокойного вида, который обещал ему в будущем относительно беспрепятственные прогулки по столичным улицам даже в торговые дни.

   Таким манером полукровка беспрепятственно преодолел очередной перекресток и ступил на широкую площадь, что раскинулась перед возвышающимся над прочими сооружениями храмом.

   Ничего нового от культовых сооружений темных эльфов Карнаж не ждал, однако даже его непритязательный вкус изумила простота и аскетизм святилища, как ни крути, главной покровительницы целого народа. Оно чем-то напоминало сложенные из каменных плит конструкции тех далеких времен, когда люди еще были язычниками и поклонялись целому пантеону богов. Тогда неразвитая еще архитектура представляла собой пусть неказистый, зато чистосердечный символ поклонения и почтения. В теперешние дни изукрашенные золотом, каменьями и серебром храмы в Феларах и на территории империи были подобны придворному франту: снаружи ослепительные блеск и лоск, а внутри пронизывающая пустота, где на крик и эхо отвечает с неохотой.

   Карнаж кашлянул в кулак. Затем еще раз и еще. В горле вдруг резко запершило и подступило знакомое ощущение, будто кто-то сдавливает гортань. С изумленным видом "ловец удачи" протянул руку за флягой у пояса и откупорил ее, поднося к губам.

   Меж камней кладки, пока он пил, в его сторону скользнула тонкая, как игла, тень. Она стремительно и неумолимо рвалась зигзагообразными, резкими движениями к ступням полукровки, постоянно наращивая скорость.

   Все быстрее и быстрее. Наконец, поднявшись от камня, тень плоской волной хлестнула в сторону Карнажа. В то же мгновение он отскочил, словно блоха, будто только этого и ждал. Однако тень не оставила его в покое и рванулась следом. Феникс же, не произнося ни слова, уклонялся от быстрых выпадов, выделывая пируэты с таким расчетом, чтобы уводить тень полукругом к стенам храма.

   Краем уха уловив знакомый шелест хитиновых панцирей где-то сзади наверху, "ловец удачи" все так же, с железным выражением лица и в молчании, продолжал выворачиваться из-под магической атаки. В этом он уже не сомневался, как и в том, что направлял ее незаурядный колдун. При всей мощи заклинания, о котором ему приходилось читать в архивах Форпата, аура едва ощущалась, то есть творец заклятия каким-то образом скрывал ее. Да так успешно, что даже очень чувствительные медальоны не смогли бы уловить присутствия вовремя.

   Настолько же коварно скрытое, как и колдовство, со спины "ловца удачи" возникло движение. Если бы не тренировки Киракавы, Феникс вряд ли бы успел почувствовать второго противника. Хотя, сейчас на руку полукровке сыграло в довесок еще и то, что так долго мучило: ран'дьянская половина через долгие страдания все-таки значительно обострила весь набор чувств и ощущений, доступных живому существу.