Печать Бездны. Часть 2 - [52]

   Карнаж впервые углублялся так далеко в кварталы цитадели. "Ловец удачи" был из тех, чьи нервы укрепила нужда и закалила судьба, то есть не вжимал голову в плечи и не озирался во все стороны с риском свернуть себе шею, когда шел в кромешной тьме переулков меж нависающих, чуть не сходящихся над головой крыш домов. Этот небольшой район в южной части Venorik Suul был единственным отстроенным в традициях темных эльфов, и даже белым днем смотрелся неприветливо и зловеще. Что уж говорить про ночное время? Добавим, время глубокой ночи...

   Металл и камень слева и справа очень узких улиц. Из окон, более походящих на горизонтальные бойницы, изливался тусклый, холодный свет ночников в железных клетках. Бело-голубые, сиреневые и фиолетовые, они находились у каждого окна, и такое солидное количество порождало своеобразный хор. По одиночке светящиеся шарики были почти не слышны даже для очень чуткого уха, но когда их было столько, они странным образом ощущали присутствие друг друга и затягивали в унисон одну и туже монотонную, повторяющуюся песню. Она походила чем-то на завывание ветра в трубе дымохода, волнообразно повторяясь, то набирая силу, то опадая до шепота, меж тем перемежаясь резкими подъемами на фоне общей "мелодии". Неестественный, все такой же искусственный, зловещий звук, мало похожий на тот, что часто можно слышать среди поместий сильванийской столицы или меж хижин на деревьях Лангвальда, хотя там тоже использовали подобные ночники, но, видимо, светлячки были другой породы, так как мерно и тихо урчали, проходя приятным ознобом в спине. Этот же звук липким слизнем проползал за воротник, оседал на шее под ухом, отдавался неясным гулом в затылке.

   Феникс прислушался - капля ударилась о металлическую трубу, выглядывающую в тупике из каменной кладки. Сырость. Мох на металле. Монотонное гудение и влажное тепло, поднимающееся паром из-за прутьев толстых решеток, то тут, то там вделанных в кладку камня у стен домов.

   Среди низко нависающих туч на мгновение показалась луна. Карнаж остановился возле глифа, высеченного на ограде усадьбы, что заискрился лунным светом при его приближении. От значка шла небольшая стрелка, указывающая направление.

   Феникс кивнул, давая понять, что уловил намек. Глиф снова заискрился и с треском разгладил поверхность камня, полностью исчезнув.

   Силясь вспомнить, где он мог раньше видеть подобную обстановку, чья атмосфера, как ни странно, казалась поразительно знакомой, Карнаж сделал несколько шагов в подсказанном направлении и, как всегда бывает в мгновение озарения, снова встал столбом.

   Да. Это была архитектура приверженцев и последователей стихии Хаоса: металл и камень, улицы городов без ясной планировки, где, даже среди переплетения и чудной расстановки жилищ, адепты этой анархической философии толковали витиеватые знаки судьбы. Полукровка читал об этом, так как, в свое время, пусть и всего один раз, но изрядно заплутал в руинах, что остались от городка, возведенного аспирантами архимага Хаоса давным-давно на каком-то небольшом острове в южных морях. Свято следуя правилу не наступать на одни и те же грабли, "ловец удачи" нашел время и подробно изучил затруднение, однако это было слишком давно. А ощущение слуха, кожи, глаз... Откуда вдруг так свежо и так знакомо? Неужели он видел это в Бездне?

   Карнаж расстегнул куртку и пошел дальше. Стало тепло и немного душно.

   Пар из-за решеток стелился у ног.

   Сапоги то и дело ступали в лужи.

   Где-то справа из-за узкого окна-бойницы раздался детский оборванный смешок. Неясная возня сзади, будто очень далеко, за стенами сошедшихся там углами двух домов, эхом перепорхнула крыши и окончилась скрежетом и глухим стуком каменных блоков над самым ухом полукровки.

   Через пару десятков ярдов, слева, из окна высокой башенки что-то хлопнуло и зашипело, сопровождаемое бормотанием на языке темных эльфов. Затем началось мерное постукивание крохотного молоточка и заунывное песнопение все из того же окна, к которому изо всех щелей в кладке башни потянулись многоногие черные мохнатые комочки... Пауки. Темные эльфы часто держали довольно крупные разновидности в качестве домашних питомцев, тем самым, рассчитывая на благословление Черной Вдовы. Видимо, алхимик за окном изготовил своим любимцам ужин и созывал их ударами молоточка на угощение.

   Феникс остановился и замер. Мимо него пробежали несколько пауков с семействами, что неожиданно вывернулись из-под решетки на углу улицы. Самки этой разновидности, охранявшие своих многочисленных чад, были чрезвычайно ядовиты и агрессивны. Размером с упитанную кошку, они способны были бесстрашно прыгнуть на добрые двадцать, а иногда и двадцать пять футов, атакуя любого, чьи движения покажутся им опасными. Мощные жевала способны были прокусить двойную кожу швигебургских курток, отчего не удивительно, что в цитадели невозможно было отыскать крыс или мышей днем с огнем. Именно разведением своих пещерных пауков, темные эльфы решили проблему эпидемий чумы и прочей заразы, которую разносили грызуны. Заодно это избавляло от любопытствующих приезжих торговцев. Всего пары найденных трупов коммивояжеров, обглоданных, иссушенных, аккуратно завернутых в паутину и подвешенных в укромных уголках кварталов было более чем достаточно, чтобы отвадить кого угодно, пусть даже это были самые бойкие, истанийские торгаши, готовые картаво нахваливать свой товар палачу и тогда, когда их собственная шея уже находилась под лезвием гильотины.