Печальные звёзды, счастливые звёзды - [13]

В дверь постучали:

— Здоровья вам, — в дом, неловко потоптавшись в сенях и сметая с валенок пушистые комья снега, заглянул мужичок в модном тулупе, который он, впрочем, совершенно по-деревенски подпоясал широким армейским ремнём. — С Новым годом, Марина-свет-Николавна, счастья, здоровья, благоденствия…

Бабушка смущённо улыбнулась:

— Проходите, Иван Иванович, гостем будете, всегда вам рада.

Мужичок обежал цепким взглядом присутствующих, остановился на украшенной деревянными игрушками ёлочке, вздохнул:

— Ёлочку-то какую знатную сообразили. Небось, из города везли, — Андрею показалось, в голосе старичка слышались удивление и разочарование. — А то я иду мимо, смотрю — ёлочка-то моя не наряженная на морозе притулилась, не нужна, видать, оказалась.

Бабушка всплеснула руками:

— Да что ж вы такое говорите, вот она, ваша ёлочка стоит, — она обернулась к сыну. — Верно ведь, Андрюша?

Тот пожал плечами:

— У поленницы две ёлки стояли, я взял одну, вторую оставил.

Иван Иванович расстроено вздохнул, присаживаясь за стол, примирительно прошептал:

— Да и не суть важно, из одной две стало или нет… Как хорошо, что к вам семейство ваше пожаловало, Марина Николавна. Семьёй-то оно всегда хорошо. А мои-то так и не выбрались, — старик сокрушённо покачал головой, вздохнул.

Инга погладила старика по морщинистой щеке:

— Не расстраивайтесь, они обязательно приедут. Завтра приедут.

Андрей и Рита переглянулись, брови изогнулись в недоумении.

— Инга, доченька, а ну-ка, пойдём со мной, — Андрей встал из-за стола, направился в спальню матери, тихонько поманил дочь пальцем. Рита выскользнула из комнаты вслед за ними, бесшумно притворив за собой дверь.

Сне Гурка расслабленно полулежал в навигаторском кресле, поглядывая за пойманным глюком: сразу после стыковки Зои посадил нелегала в камеру с галогеновыми излучателями. Но подлец ни в какую не сдавался и из образа темноволосой девочки-аборигенки выбираться не хотел. Только громко икал и лупал глазами-блюдцами.

— Кодировка стабильная, принудительной трансформации на малом излучении не поддаётся, — сообщил Зои.

— Так увеличь излучение, что нам с ним, до границы сектора возиться? — устало прошелестел капитан, переключая скорость патрульного крейсера. Сине-голубой диск временного пристанища беглого глюка быстро уменьшался на обзорном экране.

Дет Моесс нервно сглотнул и икнул, глядя на удаляющуюся планету.

— Вы кто? — наконец, спросил он, оглядываясь. Бедолага, кажется, только сейчас стал понимать, что оказался пойман галактической полицией.

Зои недовольно пробасил:

— Экипаж галактического патруля «Приожа». А ты кто, помнишь?

— Инга, Савельева, — глюк опять сглотнул и испуганно уставился на квадратноголового Зои: — Правда, галактический? Вы существуете?

Тот замер, уставившись на данные дисплея, который держал перед собой, недовольно хмыкнул, нахмурился:

— Капитан, слышали? Глюк идёт в отказ. Прикажете активировать гриоскоп и внедриться в структуру полей?

Глюк забеспокоился, подскочил к прозрачной стенке капсулы, прильнул узкими ладошками.

— Не надо никуда внедряться! — глюк в панике отскочил к дальней стене камеры, выставил вперёд тонкие ручки. «Хорошо играет, подлец», — невольно восхитился капитан. Крохотная капелька сомнения закралась в сердце, шевелилась в груди, царапалась, словно когти новорождённого скварра. — Приступайте, — капитан подошёл ближе, присмотрелся.

Страшная догадка заставила похолодеть. Глюк при задержании не оказал никакого сопротивления. Действовал, словно во сне.

«Что, если…»

Капитан взял из рук квадратноголового Зои планшет, набрал кодировку глюка и активировал программу принудительной трансформации.

Серебристая решётка над головой задержанного окрасилась синим, по ней пробежала волна электрических микроразрядов.

Глаза глюка распахнулись ещё больше, став словно два больших блюдца.

— Не надо, — повторили потрескавшиеся губы. — Мама!

Контрабандист прижал руки к груди и заплакал. Тонкие ручки прижались ко рту, в глазах застыла мольба.

Капитан затаил дыхание.

Синее искрящееся облако опустилось из распахнутых сопел в верхней части капсулы, окутало фигурку глюка, уплотнилось.

— Кодировка нестабильная, — констатировал Зои, — семёрка не доминирует. Странно.

Капитан приблизился к прозрачной стенке капсулы, прижал вспотевший лоб к прохладной поверхности. Внутри матового кокона проскакивали электрические разряды. Магнитное поле неровно выхватывало отблески тонких рук с растопыренными от удивления пальцами, вставшие дыбом косички.

Глюк не проявлялся. Капитан Сне Гурка тоскливо скривился, вглядываясь в рассеивающиеся синеватые клубы, в которых, будто взъерошенный птенец, замерла человеческая девочка. Посмотрев по сторонам и не увидев новой порции синего вещества, она выдохнула и тут же зашлась сухим надсадным кашлем.

— У меня, между прочим, астма, мне вот это всё вредно, — хрипела девочка. — Я маме скажу.

Она опустилась на пол капсулы, вытянула тощие ноги в ажурных колготках и малиновых туфельках, прикрыла глаза.

Зои озадаченно просматривал данные на планшете.

— Капитан, гриоскоп очистил структуру полей, кодировка семь не установлена, — тихо констатировал он. — Я не знаю, как такое возможно, но это — не глюк.