Печаль Алконоста - [3]
Анир совсем не похож на гомо-сапиенса с планеты Земля, откуда пришла жизнь на новый Фаэтон. Когда случился взрыв Земли, Меркурий слился с Венерой, и получилась особая, пригодная для обитания, среда. Во время испытаний землянами очередного научного изобретения их планета взорвалась...
Теперь кольцо астероидов, второе в Солнечной системе, крутится по орбите Земли. Первый Фаэтон находился между Марсом и Юпитером. Но его не стало ещё пять миллионов триста тысяч лет назад. Там тоже по орбите кружат астероиды.
Это было первое и единственное кольцо планетарного происхождения. До сих пор кольца окружают Сатурн, но они появились в результате разрушений необитаемых спутников. Гораздо трагичнее взрывы Фаэтона и Земли, населённых разумными существами...
«...В те времена в древнем Уре
правил царь по имени Нимрод,
который был внуком Хама.
Именно Нимрод затеял строительство
Вавилонской башни. После потопа
этот царь наделал в мире больше
зла, чем кто-либо иной. В ночь,
когда родился Абрам, во дворце
Нимрода был пир. Все, кто поздним
вечером возвращался с него, видели
в небе большую комету, летящую с востока.
Комета облетела небо и поглотила четыре планеты...
...Откуда берутся мифы? Рождаются вместе с мирозданием? Но кто их слагает? Или это мифы, придуманные людьми, со временем становятся материальными и начинают обязательно сбываться?
Нет дыма без огня…
Вся религия Древнего мира – мифы. Но каково их начало? Откуда они пришли на Землю? Кто тот первый слагатель легенд?
О Фаэтоне Рина узнала ещё в школе из «Легенд и мифов Древней Греции» Куна. Её одноклассница Аня Шинкаренко дала почитать эту книгу, полную тайн и загадок о Древнем мире. Со временем, готовя свою теорию о десятой планете Солнечной системы, ей пришлось полистать множество страниц, в разные словари заглянуть. Рина остановилась на когда-то недоступной энциклопедии Брокгауза и Эфрона: «Фаэтон (блистающий), сын Гелиоса и Климены, выпросивший у отца позволение править солнечной колесницей, но приблизился к земле, отчего она загорелась. За это был сброшен Зевсом в Эридан». Она часто вспоминала добрейшего «диссидента» Авенира Григорьевича Петрушевского, который увлекался апокалиптической темой и часто заглядывал в старинную многотомную энциклопедию, потому что новое, как ни банально, это почти всегда хорошо забытое старое.
Как-то пришёл юноша к матери, океаниде Климене, чтобы задать тот извечный вопрос, который до сих пор задают своим матерям-одиночкам все дети в любой точке мира:
– А папа у меня кто?
Климена не стала выдумывать побасенки про героя-исследователя Южного полюса, про космонавта и лётчика. Она честно ответила:
– Взгляни на небо. Там увидишь его.
Поднял голову Фаэтон, но ничего не увидел, только солнце ослепило его. Из глаз мальчика потекли слёзы.
– Ты плачешь? – спросила мать. – Не делай этого, ты должен гордиться, что у тебя такой отец.
– Слёзы текут от солнца. Чем я должен гордиться?
Тогда Климена погрозила кому-то в небе:
– Не прячься от своего сына. Посмотри, какой он стал большой.
Мальчик снова посмотрел на небо. Теперь уже глаза его не слезились, и он увидел в солнечной короне лицо своего отца.
– Это мой отец? Мой отец – Солнце?! – радостно воскликнул Фаэтон.
...Горе от ума! Интеллектуальная деятельность гомо-сапиенсов привела их планеты к взрывам. Анир – представитель иной разновидности гомо-сапиенсов, существует, как и все жители, нового Фаэтона, только благодаря высокоразвитой интуиции. Разум – не первостепенное достояние фаэтонян. Интуиция – главнее всего, затем чувства – добрые, затем – разум, а после – чувства, строгие, критические, сердитые...
Новый Фаэтон, где живёт Анир Номис, вращается рядом с Солнцем. Среда обитания его жителей устраивает полностью. Иначе бы их там не было. Солнце – затухающая звезда, её тепла едва хватает на обогрев нового Фаэтона. А дальше хотя и проникает солнечный свет, но ледяная стынь космоса заполнила почти всю систему.
Земляне, кому чудом удалось спастись, благодаря инопланетным экспедициям гуманоидов из иных систем, расселились по другим созвездиям на планетах, напоминающих Землю. Кислород, хлорофилл, озон и прочие составные их биологического существования там нашлись. Но нигде не нашлось того интуитивного состояния, называемого ностальгией.
У предков Анира и его сопланетян неискоренимое чувство тоски по родине ничем нельзя было заменить. Вне Солнечной системы эта группа гомо-сапиенсов погибала.
И тогда гуманоидам пришлось изрядно поломать головы над тем, как совместить хрупкость живых клеток с дикой средой на новом Фаэтоне. В конце концов, был получен этот легко приспосабливающийся к экстремальным условиям организм. Но и при этом ностальгия оказалась непобедимой. Гомо-сапиенсы отлично претерпевали невероятно жёсткие условия внешней среды обитания, но умирали без ощущения родины. Оказалось, что место рождения не только самой особи, а и её далёких предков, имеет некий магнетизм, который так никто и не научился измерять приборами. Без этого магнетизма, терялся смысл существования всей цивилизации.