Печаль Алконоста - [2]
– С чего-то эти... толтеки взяли такую дату?..
Серая Мышка не то утверждала, не то спрашивала Петрушевского.
– Если не магия цифр, тогда что? – опять подал голос Иван Царёв.
Петрушевский часто видел их вместе: Серую Мышку и Ивана-Царевича. То они в буфете, то в читалке, то у памятника Ломоносову друг друга ждут. Но Петрушевскому нет дела, с кем его студенты строят свои отношения, он даже и отвлекаться на это не желает, и только хорошая зрительная память, словно прожектором, высвечивает их образы из общей массы.
– Когда учёные задумались над этими данными, то получилась картина впечатляющая. Толтеки настолько были развиты, что сумели вычислить, когда эклиптика Солнца окажется в центре нашей галактики, то есть Млечного Пути. И когда это случится, то Солнцу трудно будет противостоять действию всемирного тяготения. Такая неприятность, по их вычислениям, выпадает на две тысячи двенадцатый год, когда в Зодиаке Стрелец сможет пустить стрелу в жало Скорпиона... А двенадцатое декабря – это козни Змееносца, тринадцатого созвездия зодиакального круга...
Студенты сидели притихшие, даже сладкая парочка перестала сопротивляться, и уже не задавала никаких вопросов. Откуда им, отличникам-недоучкам, детям Системы и Порядка, было знать столько о Зодиаке и его созвездиях, о Млечном Пути, о центре мироздания – звезде Альционе – сколько знает он, Петрушевский. Представления какие-то у всех есть, кто-то что-то слышал о Зодиаке (когда покупали кулончики на золотых цепочках), все глазели по ночам на Млечный Путь. Но кто из них знает, что пять миллионов лет назад взорвался Фаэтон, десятая планета Солнечной системы? И что пояс астероидов – это след взрыва? Что Солнечный Круг обязательно, и очень скоро, окажется в центре мироздания под Альционой, одной из семи звёзд созвездия Плеяд? Вот тогда и случится всё...
Сам Петрушевский профессор теории и практики журналистики этими вопросами интересовался давно, читал много, раскапывал материалы в энциклопедиях, подобных Брокгаузу и Эфрону. Но при этом оставался дилетантом в астрономии, поскольку не знал ни формул, ни физических законов. Ему интересно было всего-навсего свои рассуждения подкреплять столь недоступными сведениями. А то, что в Советском Союзе такая информация не имела права быть, это его подзадоривало ещё больше...
Но чтобы не настраивать весь курс на депрессивные ощущения, Петрушевский поспешно сказал:
– Тотального конца света не предвидится... Я же уже сказал, на планете так много пространства, что календари не совпадают. Уверен, что и толтекские предсказания относятся на какое-нибудь сто восьмое тысячелетие...
А дальше началась лекция, скучная, вялая и пустая. Некоторые, удобно устроившись, решили досмотреть утренние сны, Серая Мышка достала свежую «Литературку» и зашуршала ею на коленях, отыскивая материал поинтересней. Иван-Царевич достал Гофмановского «Кота Мурра», поскольку сессия была не за горами, а профессор Рожновский обязательно спросит про своего любимого «Кота...».
...Гена Сафранский всё же стукнул на лектора...
Даже не посмотрели на то, что середина семестра. Кто же теперь будет читать эти злополучные «Тыр и пыр», теорию и практику, по журналистике? Наверное, отдадут Воронину. Он стойкий. Никакие весенние обострения у него не наблюдались до сих пор...
У Петрушевского такие заскоки и раньше бывали, но декан самого партийного факультета в Московском университете его защищал. А теперь декан уехал на симпозиум в Канаду.
Гена Сафранский сразу же после лекции встретился с Иваном Кузьмичом...
Кузьмич у Ивана-Царевича спросил, какая была тема лекции, какие вопросы задавали... У Яни с Ядей, у кое-кого ещё... Припомнили всё, что так старался замалчивать декан...
II.
Анира заинтересовала капсула, полученная от Вонави, руководителя станции межпланетной связи. Он едва дождался, когда сможет остаться в одиночестве и распечатать её. В капсуле было сообщение...
Анир даже не смог бы и сказать, кем доводится ему автор послания. Но на планете, где он живёт, интуиция развита на три абсолютные единицы, и капсула притягивалась к его маячку, словно магнитом. А это значило, что послание получено от очень близкого по своей организации существа. Можно сказать, что от двойника. Но какие могут быть двойники между фаэтонянами и землянами? И образ жизни разный, и среда обитания, и главное – биологическая организация очень отличается.
На Фаэтоне жители опираются только на свою интуицию, которая развита очень высоко. Три абсолютные единицы – это результат, превосходящий выдающихся землян во много раз. У тех в этом же измерении было число ноль целых и две сотых от положительной единицы. А ноль целых – это всё же, как ни крути, ноль, пустота, хотя и с мизерным намёком на присутствие интуиции. Но у землян тоже могло быть направление в сторону её развития, если бы они не увлеклись материально-техническими изысканиями...
В фаэтонянскую цивилизацию технический прогресс приходит из космических глубин. Жители настраивают свои приёмники и ловят всю информацию, необходимую для существования. Материализовать какой-нибудь силоксановый синхроциклотрон – пара пустячных движений кончиком антенны.