Пчелы - [60]

– Что сказал паук Арахна? – спросила Премудрая Сестра, стоявшая на доске с остальными пчелами, поблескивая крыльями. – Ваша приватная беседа была такой долгой, что мы думали, ты там и останешься.

– Я скажу вам, Сестра, но позвольте мне сперва опустошить мой зоб. Я выполнила задание, данное вами.

Флора кивком подозвала молодую приемщицу Маргаритку и передала ей свою золотистую добычу.

Премудрая Сестра молча наблюдала за этим. Затем она повернулась в сторону сада.

– Будь добра повторить слова паука.

Флора закрыла антенны и только после этого ответила:

– Зима приходит дважды.

– Странно. – Антенны Премудрой Сестры быстро запульсировали. – Что-нибудь еще?

– Они желают страданий нашему улью.

– В самом деле? Мерзкие торгаши.

Премудрая Сестра подтянулась, вытянувшись во весь свой внушительный рост, подняла антенны и указала ими в сад. В ответ паучьи сети на деревьях гибко завибрировали, хотя ветра не было, а листья задрожали. Жрица обернулась к Флоре:

– Мне сказали, Мадам Кизил отдала свою жизнь за твою. Покажи, что ты заслужила такую жертву.

– Обязательно, Сестра. – Флора вбежала в улей, и в ее сердце вина тесно сплеталась с радостью.

Глава 27

Лето заканчивалось, но новое яйцо так и не появилось. День за днем Флора обследовала свое тело, надеясь заметить признаки зарождения яйца, но никаких изменений не было. Только вот дни становились короче, а голод ее сестер острее. Многие отчаявшиеся полевки, не желая возвращаться домой пустыми, бросались в паутину, надеясь, что без них улью будет легче. И всякий раз после этого жрица подлетала к паутине с новым коконом и говорила с пауком.

Когда Флора впервые стала свидетельницей этой странной беседы, она следила за ней со страхом, стоя на взлетной доске. Жрица оглянулась на улей и кивнула, антенны Флоры напряглись в ожидании полицейских, поскольку она решила, что паук открыл жрице ее секрет. Но жрица села на взлетную доску с сумрачным видом и молча прошествовала в улей. Гвардия Чертополоха и остальные пчелы на взлетной доске переглянулись в замешательстве, но никто не произнес ни слова.

Коконы в паутине поначалу вызывали ужас, но постепенно сделались привычным фактом жизни. Полевки, число которых постоянно уменьшалось, привыкли облетать сети, но каждую ночь многие умирали от истощения, и каждый день все меньше сестер возвращалось обратно, ведь малейшая ошибка в пути становилась фатальной, если силы были на исходе.

Флора продолжала вылетать, собирая все, что только можно. Она нашла золотистый крестовник, росший на грудах булыжников за промышленным парком, и, хотя хлеб из него получался грубым и жестким, его хватило на день для всего улья. Осы также зачастили в эту местность, оставляя в воздухе пахучие следы. Флора не позволяла страху пересилить ее решимость, и всякий раз, чувствуя приближение опасности, она разгоняла свой мотор и ревела, как трутень, рвущийся в бой. Осы посматривали на нее с опаской.

– Гордая чешуекрылая кузина, – обратилась к Флоре одна из них, и заплетающийся язык, как и неритмичные взмахи крыльев, выдавали ее хмельное состояние, – мы задолжали визит твоему улью. После зимы, когда отоспимся…

И, не успев договорить, оса закружилась в воздухе, а с ней отпрянули другие осы.

В зале Танцев Флора сообщила услышанное от осы. Сестры тревожно зажужжали, ведь все знали, как опасны осы, но никто не слышал, чтобы они спали. И такой оборот как «после зимы» также добавлял тревоги, словно осы совсем не беспокоились о своей судьбе, в то время как уменьшающиеся порции в столовых заставляли всех пчел постоянно думать о еде, и все опасались, что им не хватит запасов до нового сезона.

Все пчелы в зале Танцев принялись обсуждать танец Флоры, жестикулируя, все громче и громче, и вдруг все замерли, почувствовав странный новый сигнал в сотах улья.

Это была едва ощутимая вибрация, однако она несла в себе феромон более мощный, нежели сильнейшая боевая железа Чертополоха. Это определенно не было Служение, хотя оно полностью завладело их вниманием. Когда сестры стали вслушиваться внимательнее, их тела пронзили беспокойные волны энергии. Это ощущение было полной противоположностью блаженному умиротворению Любви Королевы; пчелы почувствовали настороженность и подавленность, словно им предстояло защищать свой улей, однако сигнала войны не было. Антенны у всех были наготове. Пчелы ждали.

Сестры! – голос Разума Улья был тихим и звучал задушевно. – Чтобы отпраздновать Век Строгости, мы исполним Почитание Самцов. Идите, каждая из пчел, и найдите их всех. Безотлагательно приведите их в зал Танцев.

Сестры бросились выполнять приказание. Множество трутней сидели в своем зале по другую сторону прихожей, но они согласились переместиться на столь короткое расстояние только после ворчания и выражения неудовольствия, поскольку меньшие порции еды вызывали у них прожорливость, а недостаток пищи – лень. Сестрам пришлось немало постараться, чтобы выманить их путем уговоров и лести, и Флора испытала раздражение, уловив их несвежий запах. У многих мех был засыпан остатками пищи, а Сэр Тополь вообще отказался сдвинуться с места, пока его не расчешут. Соты тем временем пульсировали все настойчивее.