Пчелы - [51]

Выход из пещеры был ясно виден, но когда Флора метнулась в его сторону, одна из большущих громыхающих машин поехала ей наперерез и перегородила свободное пространство. В отчаянном рывке Флора проникла через узенькую щель в кабину водителя, и за ней хлынул поток ос.

Водитель завопил в испуге и замахал волосатой ручищей, сбив Флору на пол и только разозлив ос. Пока они жалили его со всех сторон, Флора заползла в грязную канавку и затаилась. Водитель кричал и нажимал на сирену так, что машина ревела, как раненый бык, а затем он открыл дверцу и вывалился наружу. Почуяв воздух на своих крыльях, Флора переползла через металлическую ступень и упала на бетонный пол. В то время как осы атаковали скорчившегося человека, она ползла к свету и открытому воздуху. Сорные травы протягивали к ней свои запахи, точно руки, помогавшие ей, и она тянулась за ними, пока не почувствовала над собой небо.

* * *

По небу ползли свинцово-синие облака, и порывами налетал холодный ветер. Борясь с удушающим облаком муравьиной кислоты, Флора старалась набрать высоту, ее крылья горели от напряжения. Внизу она все еще слышала разъяренное осиное жужжание и крики людей, отгонявших их от несчастной жертвы.

Флора поднялась выше, стараясь выйти на уровень солнца, однако ее антенны были расстроены из-за сахара. Она думала, что наполнила сахаром зоб, но он был легким и пустым.

Ее одолевало чувство стыда за свой неудачный полет, мутило от собственной алчности, и единственное, чего она хотела, – это почувствовать запах дома. Она поворачивалась и так, и эдак, но не могла уловить ничего, кроме скачущего сахарного пульса.

Флора возненавидела свою гордыню – уж она-то из всех пород должна была бы прислушаться к сорнякам. Если она только доживет до следующего рассвета, то расцелует все сорняки в их крохотные ротики. Она пролетела, описав круг, затем восьмерку, пытаясь поймать запах фруктового сада, большой дороги, Конгрегации или хоть чего-нибудь знакомого, но огромные волны ветра налетали одна за другой, и ей пришлось пригнуть антенны и беречь крылья, чтобы они не оторвались. Мощные волны холода бросали ее из стороны в сторону, а теплый фронтальный ветер откидывал назад. А затем небо разорвала вспышка молнии, и разразилась гроза.

Крупная капля воды ударила Флору справа, и она почувствовала, как между передней и задней мембранами ломается крыло. Она сжала грудные мышцы, стараясь удержать разломившееся крыло вместе, и нацелилась на бурный воздушный поток, текущий в направлении границы леса. Водяные бомбы продолжали бить по ней, заставляя опускаться все ниже, и, собрав последние силы, она влетела под ближайший навес листвы. Флора покатилась по мокрым зеленым наклонным поверхностям, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, но коготки проскальзывали, и она свалилась на землю.

Впереди, под листвой, сотрясаемой дождем, имелось укрытие. К нему вела серебристая поблескивающая дорожка, оставленная каким-то неизвестным существом, и Флоре нужно было проползти по ней, а иначе водяные бомбы просто прикончат ее, и она с переломанными крыльями захлебнется. Ничего другого ей не оставалось, она поползла по блестящей дорожке. Флора почти достигла сухого укрытия из веток, когда какой-то звук заставил ее обернуться.

Толстый коричневый слизняк не мог видеть ее, поскольку у него не было глаз, но он пополз в ее сторону по своему слизистому следу, и по мере движения его оранжевые складки сжимались. Он представлял собой не что иное, как ритмически сокращавшийся комок мышц. Открыв слюнявый рот, он издал звук – нечто среднее между ворчанием и стоном. Два дряблых рожка набухли и поднялись, и только тогда из их кончиков показались крохотные глазки. Слизняк снова застонал и продолжил движение к Флоре, оставляя за собой слизистый след.

Умереть от дождя было все же лучше, чем лежать на земле, ожидая, пока тебя сожрет слизняк. Промокшая и пораненная, Флора взлетела и стала набирать высоту, пока не попала в воздушный поток, всосавший ее крохотное тельце в ревущую пасть грозы.

Глава 23

Флора ударилась обо что-то твердое. Она не могла пошевелить ни головой, ни лапками и просто катилась сквозь листву, отскакивая от твердых веток, пока какой-то пористый лишайник не замедлил ее падение. Она зацепилась за него одной лапой и повисла под дождем. Постепенно она смогла уцепиться за него всеми конечностями и убедиться, что у нее ничего не сломано. Флора подтянулась и раздвинула обручи на брюшке, выпуская воду. Очень осторожно она проползла к стволу дерева и вжалась в сухую трещину в коре.

Это было старое дерево и притом настоящее, совсем не похожее на чудовищное металлическое сооружение. Она чувствовала, как его сила уходит в глубь земли, а его бесчисленные руки простираются во все стороны, словно приветствуя грозу. Это был бук; она узнала форму листьев, поскольку видела их на Конгрегации, и на одну безумную секунду она подумала, что, когда дождь кончится, она встретит трутней из своего улья, когда они появятся из укромных мест, а потом они все вместе отряхнутся и полетят домой.

Дождь поредел и вскоре кончился. Через темную равнину полей двигались крохотные яркие точки машин, а вдалеке за ними светились огни городка. Флора попыталась поднять антенны, чтобы прочитать хотя бы один запах, но побитые штормом и одурманенные сахаром антенны сообщали ей, что она по-прежнему находилась в полете. Она проверила свои онемевшие крылья. Сами крылья были помяты, а мембраны порваны во многих местах.