Пчелы - [50]

Она оказалась в серой пещере, просторной и темной, и тут же ее антенны восприняли острый пикантный запах, заставивший их задрожать от возбуждения и отвращения.

– Вот, – донесся голос осы откуда-то из темноты, – давай сюда, кузина.

Флора подлетела к ней под трескучие трубки флуоресцентных ламп, свисавших на некотором расстоянии одна от другой с темного выгнутого потолка. Стены состояли из составленных штабелями контейнеров, а внизу, по бетонному полу, медленно двигались огромные машины, передвигавшие контейнеры. Эти машины напомнили Флоре уборщиц, катящих шарики воска трутней, и она отметила эту деталь, чтобы также включить в свой танец, когда вернется.

– Ну же, – поторопила ее оса.

В мерцающем свете Флора увидела, какой молодой она была – заостренное черно-желтое лицо было совершенно гладким. В блестящих черных и плоских, по сравнению с пчелиными, глазах с элегантно сглаженными уголками светилась улыбка. Оса закрутилась в воздухе, и от нее рассеялось облачко муравьиной кислоты. Она разогнала его резким взмахом крыльев.

– Прости мое возбуждение, – прошептала она Флоре. – Лети сюда, попробуй сахар.

Она подлетела к стене и опустилась на неровный выступ, переливчатую каменную мозаику таких кричащих и пылающих оттенков, что никакие лепестки не могли с ними тягаться. Антенны Флоры вздрогнули, уловив отталкивающий запах, но ее язык вытянулся, чтобы узнать новый вкус.

– Наполняй свой зоб, кузина, – сказала оса. – Почувствуй голод.

Сахар был твердым, как прополис, и мягким, как воск, а затем он стал таять как нектар. Это была совершенно невероятная субстанция, и чем больше Флора ела, тем больше хотела и тем быстрее жевала. Как только вкус сахара проник в мозг, Флора отбросила все манеры и набросилась на сахар с такой яростью, словно вырывалась из родильной камеры. Каждый из оттенков имел свой особый вкус, но все отличались странным привкусом, вызывавшим у нее рвотный рефлекс и в то же время усиливавшим аппетит. Она хотела спросить об этом и о том, где может найти еще сахар, но не могла перестать есть его.

Далеко внизу, на земле, гудели и рычали машины.

– Нравится, кузина? – поинтересовалась оса, лакомясь поблизости сахаром и оглядывая Флору, безудержно глотавшую новую для нее пищу.

Флора подумала, что оса очень щедра, и хотела сказать ей это, но что-то такое было в этой переливчатой сахарной скале, что заставляло ее жевать все быстрее и быстрее.

– Ешь больше, – сказала оса с ехидной улыбкой. – Наедайся до отвала.

Внезапно Флора подумала, что она ведет себя алчно, и стала медленнее дожевывать голубоватый кристалл. И тут, сойдя с сахара, она ощутила странную вибрацию в ногах и увидела, на чем она стояла.

Во все стороны из-под переливчатой глыбы сахара выходила жеваная серая масса из бумаги и глины. Она неровно выгибалась и заканчивалась на некотором расстоянии, плотно прилегая к стене. Это было огромное осиное гнездо, чья крыша состояла из сахара. Вибрация, которую Флора слышала, исходила не от машин внизу, а из гнезда. Это было высокое гудение тысяч и тысяч осиных личинок у нее под ногами.

Флора не двинулась с места. Теперь она чувствовала присутствие всех ос, висевших в воздухе неподалеку позади нее, маскируя свой запах плотным запахом сахара, который она только усилила своим безумным аппетитом, а их жужжание перекрывали машины внизу. К тому времени как Флора осознала это, сахар у нее под ногами затвердел, точно прополис, и захватил ее ноги.

Оса смотрела на нее. Флора не оборачивалась. Наоборот, она кивнула антеннами.

– Спасибо за прекрасное угощение, кузина, – сказала она так спокойно, как только могла. – Ты прекрасна, с твоей тонкой талией и изящными гладкими полосками. Ты не могла бы повернуться, чтобы я тобой полюбовалась?

Молодая оса не сумела устоять и сделала пируэт в воздухе.

– Пожалуйста, – сказала Флора скромно и низко склонилась в книксене, – поскольку это было удивительное зрелище, не могли бы повторить? Я раньше видела, как осы делали это быстрее.

– Быстрее? – возмутилась оса. – Это была ерунда: ты только посмотри сейчас.

И она снова крутанулась. Присев в реверансе, Флора увидела огромную толпу ос, висевших в тусклом воздухе огромной пещеры. Она быстро объела сахар вокруг ног, пытаясь высвободиться.

– Разве мы не лучше вас? – спросила оса, кувыркаясь в воздухе. – Признай это!

– Конечно, лучше! – выкрикнула Флора, поднимая ноги. – Быстрее!

Она резко запустила свой мотор и, словно буйный трутень, метнулась изо всех сил назад сквозь облако ос, разметав их по сторонам.

– Пчела-а! – закричали осы, приходя в себя от удивления. – Пчела, умри-и!

И они кинулись на нее со всех сторон, злобно вереща и наполняя воздух запахом своих влажных жал. Флора поднырнула и отлетела в сторону, слыша, как внутри осиного гнезда личинки издали плотный запах ненависти, сочившийся сквозь бумажные стены, а их пленники закричали о милосердии на всех языках Воздуха.

Флора с омерзением почувствовала, как ее крылья задевают крылья ос, отчего она потеряла ориентацию и стала падать. Кувыркаясь в удушающем сахарном мареве с примесью муравьиной кислоты, она все же сумела выправить полет перед самой землей.