Пазл - [18]

Росс посмотрел на козаков, на ставшую вдруг маленькой и беззащитной Мотрю.

Они не собирались сдаваться, что читалось в их решительных и грустных глазах, прощавшихся с прозрачной осенью.

Росс отошел на небольшую возвышенность, протянул ладонями вперед руки и открыл портал, выпустив на свободу потоки античастиц.

Слепящие толстые бело-голубые щупальца аннигилирующей материи ударили в склоны каньона и Росс медленно повел руками в стороны, раздвигая их, направив извивающуюся, как живая плоть энергию в чужое войско. Грохот и огонь вгрызающихся в твердь планеты струй антипротонов разбросавших на сотни метров горящий грунт и куски скал, дым и мерзость смерти сгоревших врагов заставили Росса содрогнуться. Сознание того, что он сделал, гнуло к земле, он чувствовал давление этой тысячи жизней, отобранной у совсем незнакомых ему людей!

Завибрировал воздух. Над каньоном, в клубящемся кольце разорванного пространства появился оранжевый эллипс спасательного корабля. Громоподобные, тысячеваттно усиленные слова родной речи - Доктор Зиборо Росс, немедленно на борт!

Оставалось только повиноваться. Ничто во всех исследованных пространствах не могло противостоять мощи этих кораблей.

Оранжевая цилиндрическая капсула подъемника зависла рядом с Россом, он, сделав ставшим родными воинам прощальный жест взглядом и рукой, взглянул угасшими глазами на Мотрю, и совершенно отрешенно, как на эшафот, шагнул в капсулу лифта.

Раньше он никогда не обращал внимания на стерильность своего мира. - Своего мира.

Эти слова прозвучали в уставшем и звенящем сознании Росса абсолютно безнадежно.

А всё происшедшее с ним оставалось в Этом мире. В этом, чужом и жестоком мире.

Сейчас, поднимаясь несколько секунд к спасателю, он поразился чистоте и полному отсутствию признаков жизнедеятельности людей.

Он снова дома, в своем безопасном, стерильном и рафинированном мире. - Дома!

Три дня спустя турки настигли козаков. Толстая арбалетная стрела вошла Мотре в правый висок и вышла над левым ухом. Она не узнала, что умерла. Сирко упал в первые минуты боя, насквозь пробитый длинной пикой. Янычары быстро справились с полусотней козаков, порубали и постреляли, споро добили раненых.

В живых остался один Ярэма. Его прокололи копьем, порубали ятаганом, пуля содрала с четверти головы кожу вместе с волосами и его, вдобавок ко всему, накрыло горящей повозкой. Обожженный, раненый, ободранный и порезанный, через две недели он добрался до Сечи. Там и кашеварил еще лет пять. Говорить он не мог, видимо, от удара пули онемел, к тому же плохо слышал. Да и рассказывать о том, что умеют москали, он не стал. Иногда у Сечи случались стычки с Московией. Бывало... - Всякое было.

Не похоже все это даже на байку. - Засмеяли бы.

На шестой год Ярэма помер. Там же его и отпели.

Свидетелей применения Россом чистой энергии не было. Комитет большой комиссии времени его оправдал. К большому удивлению Росса выяснилось, что он переместился не в прошлое, а в далекое будущее, и никакой "парадокс времени" никому не угрожал.

Планету, где он побывал, никто не знал, скорее всего, она находилась в малонаселенной области галактики, где-то между рукавами спирали. Спасательный корабль "СК-312" наводился в автопилоте, по маяку, и координаты вызова не сохранились. Найти планету среди сотен миллиардов звезд и в безднах времени нереально, при всем огромном желании, даже с такими большими, как у Росса, возможностями.

И Росс все время с грустью вспоминал, как тихо течет там река, как скачут куда-то его воины, забравшись на спины грустноглазых животных, как смотрит на красивейший из миров своими прекрасными глазами Мотря. - Мот-ря. - Какое красивое и необычное имя!

Если они еще живы. Если только все они еще живы.

От транспортной компании Росс получил огромную страховку. И всё было бы хорошо, но иногда ночами воспоминания сдавливали горло, подкатывал комок, и нежданные, крупные и обильные слёзы заливали лицо, а Росс едва сдерживал рыдания.

Говорят, время лечит. Кто знает? - Кому как.

Еще пару сотен лет сабля пылилась в шкафу у него дома, на Гелле, где и закончилась его неспешная, отлично обустроенная, комфортная, и, в общем-то, счастливая жизнь.

И до самого последнего своего часа он так и не узнал, кто же такие москали, и что же за такие щи они "йидять". Так и не узнал.

А его правнуки еще много-много лет слушали перед сном страшные рассказы ушастых слуг-махтов о приключениях своего геройского деда во мраке времени и пространства, разглядывая грозную и зазубренную, кривую саблю.

А ещё через две сотни лет Содружество Геллы, с десятками миллиардов населявших его людей, сотнями освоенных планет, межпланетными и межзвездными станциями, наукой, поднятой до невероятных высот литературой и искусством, тысячами межзвёздных кораблей и долгими тысячелетиями своей истории, навсегда исчезнет. Не оставив после себя ничего.

Кроме таинственной виртуальной сущности и пяти сотен циклопических кораблей.

Глава четвертая

Резонанс

Утром Александр Викторович начал новый опус, будто бы пришла муза, он и стучал по клавиатуре. Потом резко - шмыг, ему даже показалось, как мелькнули в дверях ее крылья и скромное голубенькое платьице - улетела родная. Писать сразу расхотелось.