Павильон - [5]

Она просто посетовала, что ваш дом велик — в том смысле, что у вас слишком много с ним забот, и она сама не прочь бы его продать, если найдется выгодный покупатель.

Алтея слегка покраснела, и мистер Мартин пришел в восхищение. Он был человеком добросердечным и к тому же знал ее с десятилетнего возраста. Тогда она была еще румяной как яблочко, не то что теперь… а он любит, чтобы девушки были румяными. Он подозревал, что Алтее Грэхем тоскливо постоянно сидеть при больной матери. Конечно, миссис Грэхем очаровательная женщина, но у девушки должны быть друзья-ровесники. Она ровесница его Дульчи, а Дульчи месяц назад исполнилось двадцать семь лет. Обе его девочки рано вышли замуж. Разумеется, он скучает по ним, но у молодой женщины должен быть свой дом, муж, дети. Он посмотрел на Алтею, у которой ничего этого не было, и сказал:

— Мистер Блаунт готов хорошо заплатить.

Когда Алтея подошла к дому, миссис Грэхем потихоньку ковырялась в саду. Был теплый солнечный день, прохожие останавливались, чтобы через забор полюбоваться бегониями, и миссис Грэхем было приятно думать, что их восхищение распространяется не только на цветы. Сад — самый выигрышный фон для женщины. Седина у нее почти не заметна, цвет лица и фигура прекрасно сохранились. Мысленно она рисовала свой портрет — изящная, хрупкая дама среди цветов.

Она вошла в дом вместе с Алтеей, на ходу рассказывая, кто проходил мимо и что говорил.

— А Харрисоны и мистер Снед придут на бридж. Так что испеки пирог и хорошенькие маленькие булочки. Приятно будет посидеть в саду. «Санглим» купила? Интересно, успею я помыть голову и уложить волосы? Сделаем это до ленча, потому что после ленча я буду отдыхать.

— Мама, ленч нужно сначала приготовить. Может, ты сама помоешь?..

Наступила пауза, после которой миссис Грэхем с мягкой укоризной сказала:

— Иногда ты не очень деликатна, дорогая. Нехорошо все время напоминать мне, что я для тебя обуза.

— Мама, ну что ты…

— Ничего, дорогая, — миссис Грэхем храбро улыбнулась. — Все замечательно, я не жалуюсь. Просто миссис Харрисон все умеет вывернуть наизнанку, а тут у нее будет хороший повод. Как я хочу испробовать «Санглим»! Но, конечно, для тебя главное — ленч. — Внезапно она широко улыбнулась. — У меня есть идея, дорогая! Мы все успеем, если не будем долго раскачиваться. Все-таки займемся моей головой, это очень важно. Знаешь, в субботу у миссис Джастис вечеринка с коктейлями, и я не хочу откладывать пробу «Санглима» на последний момент. Вдруг он мне не подойдет? Так что сделаем это сейчас. А на ленч можно приготовить омлет и доесть вчерашний пирог! Он у тебя очень хорошо получился, но гостям все равно его не хватит. Так что поторопись, дорогая, поторопись, и увидишь, что у нас все прекрасно получится!

Проба «Санглима» прошла успешно. И только во время укладки густых светлых волос Алтея наконец спросила:

— Что такое ты сказала мистеру Мартину? Почему он решил, будто мы продаем дом?

Миссис Грэхем рассеянно сказала:

— Мистеру Мартину… Дорогая, думаю, эта бигуди плохо держится. Придется переделать.

Алтея сняла бигуди и закрутила прядку чуть крепче.

— Да, мистеру Мартину. Он, проходя мимо, похвалил наши бегонии, и ты, похоже, намекнула ему, что мы желаем продать дом.

Миссис Грэхем в ручное зеркало разглядывала бигуди на затылке.

— Знаешь, я уже не раз думала… за дома сейчас дают очень хорошую цену.

— Нам придется покупать новый дом, и за него тоже спросят хорошую цену.

— О, но совсем не обязательно сразу же что-то покупать. Я хотела бы попутешествовать. В круизе встречаешь иногда очаровательных людей. Харрисоны в прошлом году ездили и остались очень довольны. Уезжали на всю зиму и вернулись только весной. Представляешь, как это было бы восхитительно!

— Харрисоны могут себе это позволить. А мы нет.

— О, но мы получим деньги за дом.

— А на что будем жить, когда истратим капитал?

— Но дорогая, на что люди живут? Все так делают, Харрисоны годами так делают, она мне говорила. Предположим, мы тратим пятьсот фунтов в год. Я не знаю, но предположим. Не знаю, сколько процентов мы сейчас получаем, но когда заплатишь налоги, остается так мало, как будто мы ничего и не получали, — вот и нужно отправиться в круиз. Понимаю, дорогая, что тебя и так все устраивает.

Ты больше меня выходишь из дому, а я… я временами уверена, что стала бы гораздо лучше себя чувствовать, если бы могла немного развеяться, уехать из Гроув-Хилла. Элла Харрисон тоже говорит, что мне нужно встречаться с новыми людьми и вести более светскую жизнь. Она говорит, я еще вполне молодая женщина. Мне было всего семнадцать, когда я тебя родила; так что она даже не верит, что тебе двадцать семь лет.

Алтея коротко засмеялась.

— Это что же, комплимент мне?

Миссис Грэхем самодовольно улыбнулась.

— Нет, дорогая, боюсь, что нет. Просто ей не верится, что у меня такая взрослая дочь. Она думала, что твой отец раньше был женат и что ты — моя падчерица. Смешно, конечно, но я могу понять, почему она так решила.

Алтея посмотрела в зеркало на их с матерью отражения.

Миссис Грэхем даже в бигудях и зажимах выглядела красивой. Легенда о замужестве в шестнадцать лет была, конечно, слишком экстравагантной. Ей был двадцать один год, через год родилась Алтея, и сейчас миссис Грэхем было сорок восемь. Она отлично знала, что Алтее это известно, но упрямо отодвигала год свадьбы на пять лет назад.