Павел I (гроссмейстер мальтийского ордена) - [24]

– Audaces fortuna juvat33*Смелым судьба благоприятствует (лат.). Вергилий. «Энеида», X, 284.*...

Екатерина, смертельно уставшая, но пребывавшая в нервно-приподнятом настроении, негромко заметила, с серьезным видом вертя в пальцах резко пахнувшую укропом буровато-красную скорлупу:

– Ad augusta per langusta34*Пословица ad augusta per angusta переводится с латинского как «к высочайшему [к августейшему величию] – через трудности». Добавление «l» в начале последнего слова меняет смысл на «к высочайшему – через раков», или даже, в результате неожиданного смещения и прорыва смысловой парадигмы, на иные, более грубые переводы.*...

Все застолье, нарастая и ширясь, потряс такой искренний восторженный смех, который не всякому человеку, будь он семи пядей во лбу, суждено в свой адрес хоть раз в жизни слышать. Гвардейцы вскакивали, били стаканы о пол, салютовали саблями, что в тесноте было не совсем безопасно, не сдерживаясь, кричали:

– Виват императрикс!

Она недоуменно огляделась, встала, улыбаясь, ясно отдавая себе отчет в том, что минуту эту будет помнить до самого гроба. К горлу подкатывал комок. Неужели действительно – ad augusta? Неужели это не сон?

От блеска сабель, огней шандалов рябило в глазах, возгласы слились в сплошной рев:

– Виват! Виват! Виват!

На секунду ей показалось, что сейчас ее схватят, поднимут на руках к звездам и понесут, колыхая, словно морская волна, скандируя странное слово, смысл которого она внезапно забыла... Будь она мужчиной, вероятно, так бы и случилось. Но она была женщиной, и офицеры не решились коснуться ее руками.

Прилив счастья был так силен, что она не смогла выдерживать его дольше десяти секунд, побледнела, пошатнулась и медленно опустилась на руки подскочившей Дашковой.

– Ваше Величество! – бессмысленно восклицала Дашкова над не слышавшей уже ничего Екатериной. – Ваше Величество!..

Наконец сообразила распорядиться, и шесть гвардейцев, придерживая сабли, чтобы не стукнуть лишний раз, на шинели отнесли упавшую в обморок Екатерину в светелку, где стояла кровать дочери хозяина кабачка.

Занималось утро 29 июня – дня Петра и Павла... Но вряд ли в эти патетические дни Екатерина вспоминала о сыне, а если и вспоминала, то ни на мгновение не допускала мысли, что это он, а не она, имел право на только что завоеванную корону.

***

Люди, коим ни разу в жизни не довелось ощутить пьянящее чувство восторга, вызванного их словами или поступками не в одном человеке, но в значительном их стечении, – не ощутили в сей жизни самого сладкого. Сие, а не масштаб или величие поступков, суть слава подлинная.

Те же, кто видел, знал такой восторг по отношению к себе, ни о чем более в жизни мечтать не станут, как вновь и вновь захлебываться в сем упоении. Таковые люди и место себе в жизни соответствующим образом отыскивают, карьеру делают, становясь Александрами Македонскими и Верами Комиссаржевскими.

Однако нельзя быть гениальным все 24 часа в сутки – не останется времени на бритье, как заметил Дж. Байрон. Но быть гениальным и не нужно, коли тебя окружают льстецы. Ведь подлинная лесть – вовсе не дешевые комплименты и приятности, но имитация восторга, в который тебя слова хозяина повергли. Ему так хочется повторять и повторять то давнее ощущение, что он и в бледной имитации будет угадывать его...

Но льстецы – это, так сказать, свободное и самопроизвольное волеизъявление чувств. Каковое изъявление также можно регламентировать, и сие-то суть еще один путь обеспечить себе постоянный приток эмоций положительных. Утрясенное и согласованное волеизъявление преданности может приобрести вид воинских парадов (или демонстраций трудящихся). Когда по слову твоему в едином порыве шагнет целый строй, колыхнув сизоватой линией багинетов35*Штыки, примкнутые к ружьям.*, то... Признайтесь, неужели у вас в груди ничего не дрогнуло при виде сей картины, сердце не забилось чаще? Нет? Тогда вы – человек, для власти безнадежно потерянный.

А если забилось, то вы поймете, почему нет полного удовлетворения парадом, если носочек, носочек не тянут как следует...

ПЕРЕВОРОТ. ПЕТР III

– Orloff еtait rеgicide dans l'аme, c'еtait comme une mauvaise habitidi36.

А.К. Загряжская, – А.С. Пушкину

36*«[Алексей] Орлов был в душе цареубийцей, это было у него как бы дурной привычкой». (франц.).*

Государственный переворот уже произошел, а сей несчастный человек, дни которого уж были сочтены, все еще считал себя императором Петром III. Он намеревался с блеском отпраздновать свои именины, и с самого утра у него собрались самые близкие – прусский посланник Гольц, принц Гольштейн-Бекский, генерал-адъютанты Гудович и барон Унгерн... Он собирался нагрянуть к жене и выяснить окончательно свои отношения с ней, но в Ораниенбауме ее не было... Жена бежала! Мало того, приезжавшие из Петербурга офицеры утверждали нечто совсем уж нелепое: что в городе торжества по поводу воцарения Екатерины! Он со всей свитой попытался на галере выйти в море, но ее задержали в Кронштадте.

– Разве вы меня не узнаете? Я ваш император, – возмутился он.

Это не произвело никакого действия. Насмешливый вид матросов, которые должны были безоговорочно повиноваться, привел Петра в ужас.